Обзор текущего — на конец мая 2009 — положения дел в мировой финансовой системе. С упованиями на китайские золотовалютные запасы.

Александр Кокшаров, собственный корреспондент журнала «Эксперт» в Лондоне. Марк Завадский, собственный корреспондент журнала «Эксперт» в Гонконге. Эксперт, Пекин-Лондон

К концу 2010 года общий объем потерь в мировой финансовой системе может достигнуть 4,1 трлн долларов, что эквивалентно примерно 6% глобального ВВП. Такова последняя оценка Международного валютного фонда. Причем более половины потерь произошли на американском рынке, а окажутся на балансах банков в Европе и Азии.

«Я не думаю, что правительства или компании европейских стран и Японии осознают, насколько серьезны проблемы в их банковских системах», — заявил недавно Адам Позен, заместитель директора американского Института международной экономики. По оценкам МВФ, потери финансовых институтов в Европе превысят убытки банков в США и составят в 2007–2010 годах 1,2 трлн долларов.

И все же, несмотря на масштабы потерь, в мировой финансовой системе сегодня осталось достаточно свободных денег, которые могут пойти на скупку подешевевших активов, кредитование потребления и новые инвестиционные проекты. Развитые страны проводят денежную эмиссию в сотни миллиардов долларов, и эти средства идут на рекапитализацию финансовой системы и поддержание на плаву ключевых отраслей. Так что свободные деньги есть, изменились их доступность и источники. Если еще совсем недавно это были преимущественно банки и прочие финансовые институты развитых стран, то сегодня источник капитала следует искать в пестрой мозаике из фондов, компаний, правительств и международных организаций.

Наличность для стратегии

Во второй половине апреля рынок слияний и поглощений стал подавать признаки оживления. Так, лишь в один день 20 апреля было объявлено о десяти сделках на общую сумму 27 млрд долларов, причем более половины этой суммы должно было быть выплачено деньгами, а не акциями.

Так, Oracle договорилась о покупке Sun Microsystems за 7,4 млрд долларов; фармацевтический концерн GlaxoSmithKline заплатил 3,6 млрд долларов за Stiefel Laboratories; PepsiCo объявила о приобретении двух компаний по розливу напитков за 6 млрд долларов.

«Компании пользуются возможностями на рынках, чтобы осуществить стратегически важные сделки, которые рассматривались и ранее. Но уверенность в перспективах до сих пор весьма хрупка, многое будет зависеть от того, как рынки отреагируют на эти сделки», — заявил Уильям Верекер, глава инвест подразделения японского банка Nomura.

В целом, несмотря на некоторый подъем, объемы сделок на рынке M&A остаются очень низкими по сравнению с периодом бума. Так, за первые четыре месяца 2009 года было объявлено о сделках стоимостью 660 млрд долларов. За такой же период докризисного 2007 года общая сумма сделок была более чем в два раза выше — 1,4 трлн.

«Если обратиться к историческим данным, то активность на рынке слияний и поглощений показывает сильную корреляцию с ситуацией на фондовых площадках. Повышение активности на рынке M&A во многом стало результатом оживления фондовых рынков. Но сохраняются многие ограничения — структурные барьеры в виде недоступности кредита, степень волатильности и макроэкономическая нестабильность. В условиях падающих фундаментальных показателей сложно ожидать бума слияний», — рассказал «Эксперту» Вильгельм Шульц, руководитель отдела M&A по Европе в лондонском офисе Citigroup.

В основном компании используют сформировавшиеся в годы роста запасы наличности, но некоторые из покупателей с высоким кредитным рейтингом и сохранением прибыльности даже во время кризиса получают кредиты от банков. Другие видят в рынке облигаций альтернативу дорогостоящим банковским кредитам и получают необходимые средства за счет выпуска долгосрочных облигаций. Например, фармацевтическая компания Roche использовала для покупки 51% акций Genentech сочетание наличности, векселей, облигаций и банковских кредитов.

«Подобные сделки подтверждают тенденцию: компании со стратегическим мышлением пользуются низкой капитализацией, чтобы укрепить собственный бизнес через сделки, дающие эффект синергии. Сегодня, когда капитализация оказывается ниже прежних уровней, компании обращаются к самым разным способам финансирования сделок для достижения своих долгосрочных целей. Кризис дает шанс тем, у кого есть деньги или возможность получить их на рынках капитала», — рассказал «Эксперту» Пол Беррел, специалист по M&A в лондонском офисе Bank of America.

Кризис — время, когда нежизнеспособные игроки выходят из бизнеса, а успешные компании наращивают свою долю на рынках. Невысокая капитализация конкурентов может сделать их весьма привлекательными объектами для поглощений с использованием накопленной в прошлые годы наличности. Поэтому аналитики ожидают дальнейшего продолжения активности на рынках M&A и одновременного уменьшения объемов накопленных компаниями наличных средств.

Поворот домой

Еще год назад в Вашингтоне и Брюсселе опасались, что суверенные фонды капитала из государств-нефтеэкспортеров или азиатских стран могут стать инструментами экономического доминирования и политического влияния развивающихся стран. К лету 2008 года суммарный капитал инвестфондов, к которым относится и российский Стабфонд, достиг 3,7 трлн долларов; некоторые прогнозы предсказывали 10–12 трлн долларов к 2015 году.

Согласно исследованию, опубликованному банком Standard Chartered и консалтинговой компанией Oxford Analytica, ключевую роль среди суверенных инвестфондов играет «большая десятка» — структуры, в каждой из которых уже накоплено более 100 млрд долларов активов. «Большую семерку» представляют фонды Абу-Даби(один из эмиратов ОАЭ), Норвегии, Кувейта, России и сразу две структуры — Temasek и GIC — из Сингапура. Также представлены три фонда из Китая — SAFE, China Investment Corporation и гонконгский HKMAIP.

Но изменение экономической конъюнктуры — снижение цен на нефть и прочие виды сырья и снижение спроса на промышленную продукцию стран Восточной Азии — привели к пересмотру этих прогнозов. Приток капиталов в последние полгода замедлился или даже прекратился, а почти 40% инвестиций фондов с 2006 года оказались убыточными. В результате суверенные фонды капитала переориентировали свои инвестиции на внутренние рынки, чтобы подстегнуть внутренний спрос и минимизировать последствия мирового кризиса для национальных экономик. Даже суверенный фонд Норвегии, известный консервативной и аполитичной стратегией финансирования, в первом квартале 2009 года сократился на 8,7%, потеряв на своих инвестициях.

«Опасения по поводу суверенных фондов капитала были несколько преувеличенными. В них по-прежнему есть заметные капиталы, но сегодня они не играют той роли в международных финансовых транзакциях, какую играли еще год назад. И хотя мы видим, что даже во время кризиса некоторые из фондов осуществляли инвестиции в развитые страны (например, суверенные фонды Катара и Абу-Даби участвовали в октябре 2008 года в рекапитализации британского банка Barclays. — “Эксперт”), в основном они сконцентрировались на своих странах. Приоритетом инвестиций для Китая сегодня является китайская экономика, а для Саудовской Аравии — саудовская, — рассказывает “Эксперту” Жерар Лион, старший экономист банка Standard Chartered. — В ближайшее время можно ожидать, что инвестиции фондов будут идти на внутренние рынки этих государств, поддерживая внутренний спрос и осуществляя инвестиционные проекты. Это может быть не столь радостная новость для компаний и банков из развитых стран, которые надеялись получать финансирование из этого источника, но хорошая новость для экономик стран, которые имеют фонды. Ведь доступ на внешние рынки капитала в условиях кризиса для них осложнился».

Последний покупатель

«На вопрос, где сегодня деньги, у меня один ответ — в Китае. Там сегодня накоплено 2 триллиона долларов, и эти средства станут важным источником финансирования для мировой экономики. Нынешний кризис стал хорошей возможностью начать использовать эти средства, а не просто накапливать их», — заявил «Эксперту» главный экономист инвестбанка Goldman Sachs Джим О’Нил.

Похоже, в Китае придерживаются того же мнения. С 1 мая этого года в стране действуют новые правила, регулирующие инвестиции китайских компаний в зарубежные активы. Новые правила, заменившие прежние, принятые еще в 2004 году, существенно облегчают утверждение сделок по инвестициям в зарубежные страны. Теперь все сделки объемом до 100 млн долларов (в 2008 году этому критерию удовлетворяли около 85% всех китайских инвестиций в иностранные активы) будут утверждаться на уровне провинций, тогда как раньше разрешение приходилось получать в министерстве торговли в Пекине.

Заявку на утверждение сделки можно оставить в интернете, а решения придется ждать не более трех дней. Либерализация процедуры зарубежных инвестиций говорит о том, что в Китае стремятся использовать экономический кризис для скупки наиболее интересных активов по всему миру и хотят успеть провести основные сделки по кризисным ценам. Но покупать китайцы будут не то, что им готовы продать, а то, что они сами захотят приобрести.

Китайские инвестиции за границей росли на протяжении всех последних лет. В 2007 году китайские компании (как частные, так и государственные) инвестировали за рубежом 27 млрд долларов, в 2008−м — 52,2 млрд, а только за первые два месяца 2009 года — 23,7 млрд, что на 68% больше, чем за аналогичный период прошлого года.

В целом, по оценке Государственной комиссии по реформам и развитию КНР, в 2009 году прямые иностранные инвестиции из Китая возрастут по меньшей мере на 19% по сравнению с 2008 годом, а их общий объем впервые в истории превысит показатель прямых иностранных инвестиций в экономику КНР. И это консервативные оценки.

В ноябре Пекин проведет первую в истории выставку Chinese Overseas Investment Fair, организаторы которой утверждают, что в 2009 году китайские компании инвестируют за рубежом от 80 млрд до 100 млрд долларов. Фактически речь идет о фундаментальной смене тренда — из импортера капитала Китай превращается в экспортера, в новый источник финансирования проектов по всему миру. Превращение Китая в альтернативный источник денежных потоков в перспективе может сделать мировую финансовую систему более устойчивой перед лицом глобальных и региональных кризисов.

Резервы

Общий объем свободных средств в КНР оценить практически невозможно, поэтому наибольшее внимание обычно уделяется колоссальным золотовалютным резервам страны, приближающимся к 2 трлн долларов. Особенно жаркие споры начались в 2007 году после создания в Китае суверенного инвестиционного фонда China Investment Corporation, в управление которого было передано 200 млрд долларов золотовалютных резервов (еще около 150 млрд находится в управлении двух других фондов).

Многие эксперты предсказывали, что китайцы используют свои колоссальные запасы для оптовой скупки активов на Западе. Алармисты даже предлагали ввести особые правила для инвестиций со стороны суверенных фондов, однако эти прогнозы не сбылись. Китайский суверенный фонд провел лишь несколько точечных сделок, большинство которых оказались неудачными: и акции Blackstone, и бумаги Morgan Stanley сегодня торгуются значительно ниже той цены, по которой они достались китайскому инвестфонду.

Первые неудачи даже вынудили китайские власти ужесточить правила покупки иностранных активов. Еще в начале 2008 года китайские чиновники неоднократно призывали «не увлекаться избыточными инвестициями» и покупать только по-настоящему ценные активы. Жаловались китайцы и на недружественное отношение со стороны правительств других стран — достаточно вспомнить неудачу при поглощении американской нефтяной компании Unocal в 2005 году.

«Протекционизм со стороны Запада спас нас от многих неудачных вложений, только в последние месяцы мы видим более доброжелательное отношение», — заявил в апреле этого года президент Китайского инвестиционного фонда Лоу Цзивэй. По его словам, многие европейские страны требовали, чтобы китайцы покупали не более 10% бумаг или отказывались от права голоса на собраниях акционеров.

Впрочем, на самом деле Китай уже владеет миноритарными пакетами акций многих крупных западных компаний, просто они находятся в собственности другого суверенного фонда — Государственного валютного управления (ГВУ) КНР, которое осуществляет покупки через свою «дочку» в Гонконге.

Осенью прошлого года британская газета Sunday Telegraph выяснила, что за последние полтора года ГВУ приобрело акции большинства крупных британских компаний, при этом во владении китайцев оказывались 0,5–3−процентные пакеты. По оценкам газеты, сегодня ГВУ входит в число 25 крупнейших инвесторов в британские ценные бумаги.

Впрочем, эти инвестиции нельзя назвать слишком удачными: акции покупались практически на пике стоимости, точные масштабы потерь подсчитать невозможно, поскольку такие данные не разглашаются, но, по оценке эксперта американского Council For Foreign Relations Брета Спецера, общие «бумажные убытки» ГВУ от инвестиций в акции крупных иностранных компаний составили около 80 млрд долларов.

Шоп-туры

Столь подробное освещение докризисной истории китайских зарубежных инвестиций важно, так как именно этот неудачный опыт во многом определил нынешнюю политику властей КНР в отношении покупок иностранных активов. Китайцев больше не интересуют миноритарные пакеты акций даже в очень известных западных компаниях — они уже отвергли несколько подобных предложений.

Более того, китайцев, кажется, в принципе перестали привлекать раскрученные иностранные бренды. Во всяком случае в последнее время китайские компании не приняли участия ни в одном крупном слиянии или поглощении. Интересно, что в КНР в последние недели активно обсуждается решение производителя компьютера Lenovo отказаться от планов агрессивной экспансии за рубежом и сконцентрироваться на внутреннем рынке. Четыре года назад Lenovo приобрела компьютерный бизнес IBM, однако это не помогло компании занять достойные позиции за пределами Китая.

«Увлечение иностранными брендами в КНР прошло, теперь здесь все понимают, что для проникновения на рынок надо инвестировать в собственный бренд, а не покупать уже готовый иностранный», — поясняет профессор экономики Университета коммуникаций Чжан Ливэй.

Показательно, что пока китайцы не приняли участия ни в одном из крупных слияний и банкротств в автомобильном секторе США и Европы, хотя ряд СМИ сообщали об интересе со стороны крупных китайских автоконцернов к шведской Volvo или американским Chrysler и GM.

Новое развитие тема инвестиций в зарубежные активы получила в марте этого года, когда министерство торговли КНР организовало тур для китайских бизнесменов по ряду европейских стран. В середине июня подобная поездка будет организована в США и Канаду, причем на сей раз китайский «шоп-тур», возможно, возглавит премьер-министр Вэнь Цзябао. Судя по характеру заключенных сделок, китайцев в первую очередь интересуют новые технологии, которых пока у страны нет.

За процессом внимательно следят в Индии, где утверждают, что китайцы стремятся закупать технологии двойного назначения. Сегодня очевидно, что если до кризиса многие сделки носили имиджевый характер (Китаю важно было показать, что он является частью мировой экономической и финансовой системы), то теперь покупки стали сугубо практическими. В КНР стремятся использовать кризис для скорейшего преодоления технологического отставания от Запада.

Пять направлений

Государственная комиссия по реформам и развитию уже разработала стратегию в области иностранных инвестиций, обязательную как для государственных, так и для частных компаний. Согласно плану, обнародованному в конце апреля в Пекине, китайские корпорации будут преимущественно инвестировать по пяти основным направлениям.

Во-первых, это нефтяные и газовые месторождения, а также разработка любых других минеральных ресурсов. Во-вторых, создание и развитие исследовательских центров за пределами КНР.В-третьих, развитие производства и дистрибуции для китайских компаний за рубежом. В-четвертых, участие китайских предприятий в крупных зарубежных инфраструктурных проектах. В-пятых, это такие зарубежные инвестиции, которые бы способствовали в том числе и росту занятости внутри Китая.

Судя по последним сделкам, стратегия уже воплощается в жизнь. Китайские компании активно претендуют на участие в подготовке к зимней Олимпиаде в Сочи. В марте этого года в Пекине прошел российско-китайский инвестиционный форум, на котором активнее всего вели себя строительные и железнодорожные компании из КНР, заинтересованные в новых проектах в России. Особое внимание уделяется инвестициям в разработку природных ресурсов, в первые месяцы 2009 года Китай провел сразу несколько крупных сделок на данном направлении.

Выделено 25 млрд долларов кредита «Роснефти» и «Транснефти» на постройку нефтепровода в Китай; китайская CNPC приобрела половину казахстанской нефтяной компании «Мангистаумунайгаз», пятую по объемам добычи в стране. Последовало сразу несколько крупных инвестиций в австралийские предприятия, в том числе компания Сhinalco купила акций и облигаций Rio Tinto на 19,5 млрд долларов.

По словам источника «Эксперта» в гонконгской юридической фирме, занимающейся сопровождением подобных сделок для крупных китайских госкомпаний, в последнее время у них особенно много работы. «Китайские компании постоянно рассматривают новые варианты инвестиций в природные активы. Не все они утверждаются, но поиск идет постоянно», — рассказывает собеседник журнала.

Это значит, что Китай уже сейчас активно готовится к стадии бурного роста, которая должна начаться после окончания кризиса. Когда цены на природные ресурсы вновь пойдут вверх, у КНР будет возможность контролировать свои издержки, а значит, быть еще более конкурентоспособной на мировом рынке. Именно это является главной целью нынешних китайских инвестиций за рубежом.

Финансовые возможности Китая уже привели его к прямой конкуренции с МВФ, что наглядно показывает история с кредитом Демократической Республике Конго. Фонд ведет переговоры с конголезскими властями о списании 11 млрд долларов старых кредитов и предоставлении новых займов. Но соглашение зависит от пересмотра условий договора между этой африканской страной и Китаем, который в конце 2008 года выделил 9 млрд долларов на развитие инфраструктуры в Конго. Тогда в обмен на строительство автомобильных и железных дорог, школ и больниц китайские компании получат доступ к природным ресурсам Конго (прежде всего к запасам медной руды и кобальта).

МВФ настаивает на том, чтобы условия сделки с Китаем были пересмотрены и чтобы правительство Демократической Республики Конго получало кредиты из Пекина на коммерческих условиях. Китай же настаивает на том, что государственные гарантии не противоречат условиям сделки и что китайские инвестиции в инфраструктуру Конго могут быть более полезными для развития страны, чем кредиты международных финансовых институтов правительству республики.

«Логика китайской стороны вполне очевидна. Китай может с легкостью сказать МВФ: вы были в Африке полвека, предоставляя кредиты на развитие африканских стран. Сравните эффективность ваших кредитов с предложениями Китая по сделке», — рассказал «Эксперту» Джонатан Восли, научный сотрудник Лондонской школы восточных и африканских исследований.

Учитывая, что финансовые возможности Китая сегодня превышают финансовые возможности МВФ, многие ожидают, что конголезская ситуация будет повторяться и впредь, по мере того как Пекин все больше станет конкурировать с Вашингтоном за право быть главным источником финансовых ресурсов для остального мира.