Статья примечательна тем, что была написана в ноябре 2007 года, когда о подступающем кризисе народ слышать не хотел. И вроде бы надо гордиться собственным предвидением, но я предпочла бы ошибиться…

Е. Бреслав. Опубликовано в журнале Карьера (Латвия), №4 2007 г.

В нашем журнале экономических обзоров не было долго – три года. Причины не важны, а важно, что перерыв был долгий-долгий, но обсудить хочется не всю экономику целиком, а три основных вопроса: инфляцию, возможный экономический кризис, угрозу девальвации лата. Все остальное так или иначе к этим вопросам примыкает.

Жить стало лучше?

Вопрос об инфляции – это, по большому счету, вопрос не о том, на сколько процентов подорожал тот или иной товар или потребительская корзина целиком (кстати, минимальная корзина подросла за последний год на 13,3 %). Это вопрос о том, успеваем ли мы, а точнее, каждый из нас, за ростом цен. Значит, важны не одинокие цифры зарплат и инфляции, а их сопоставление.

Итак: индекс потребительских цен в третьем квартале нынешнего года успешно перешагнул десятипроцентную отметку (10,3 %), о чем нас многократно и шумно известили чуть не все средства массовой информации. 10 % — это в самом деле много. С теоретической точки зрения этот перевал – не что иное, как превращение ползучей инфляции в открытую. Но заработные платы за этот же период увеличились на 33,7 %! Таким образом, рост реальной зарплаты все же должен быть очень и очень заметным – на 20 % только за один год, с середины 2006-го до середины 2007.

Если же брать изменения в личных доходах за три года, то они просто фантастичны:

  • в среднем по экономике зарплата увеличилась в 2,61 раза;
  • в строительстве, сфере культуры и отдыха, на воздушном транспорте и в рыболовстве доходы сотрудников увеличились более чем втрое;
  • в остальных отраслях – более чем в 2,5 раза, и только
  • в финансовой сфере, в энергетике и в образовании – больше, чем удвоились, но до 2,5 раз не дотянули.

Пенсии увеличились в 1,55 раза – с 70 до 109 латов. Небогато по общей цифре, но заметно по приросту.

Откуда же тогда недовольство, откуда ощущение ухудшения жизни?

Дело в том, что стремительно взметнувшаяся зарплата тратится теперь совершенно не так, как это было три, а тем более – 10 лет назад. Львиная доля доходов многих семей теперь уходит на погашение кредитов и процентов по ним. И неудивительно: если в октябре 2004 года банки Латвии могли похвастаться 3,5 млрд. латов кредитов, выданных резидентам, то в конце третьего квартала 2007-го объем кредитов резидентам увеличился до 12,7 млрд. латов. И хотя предприятия в этой статистике объединены с частными лицами, ясно, что припали к банковским ресурсам и те, и другие. Значит, те суммы, которые остаются в кошельках после банковских выплат, растут совсем не с той скоростью, что общая зарплата, и на привычные покупки остается не так много.

Жить стало веселей

К сожалению, статистика не содержит данных о структуре семейных бюджетов, и четких цифр нам не получить. Но простая логика подсказывает, что люди неодинаковы – и кто-то за эти годы оброс кредитами, а кто-то – нет. Зарплата же зависит, и слава Богу, не только от кредитов – и значит, есть те, кто может ВЕСЬ прирост своего заработка оставлять в магазинах. И эти деньги давят на экономику.

Причина денежного давления – самая что ни на есть простая: им должны противостоять соответствующие продукты. Чтобы на эти очень дополнительные деньги было что дополнительно купить. Но с позиций «чего купить» картина получается двойственная: с одной стороны, объемы промышленного производства в Латвии увеличились за тригода на 42,2 %, т.е. их темпы роста опережают инфляцию. С другой стороны, эти 42,2 % включают в себя инфляционную компоненту, а она выше всего именно в реальном секторе. И если мы посмотрим на объемы производства в натуральных единицах, радости поубавится: мяса за три года стали производить больше на 9,1 %, молока – на 1,7 %, яиц – аж на 18,9 %. А теперь вспомните последний поход в магазин и прикиньте: что сильнее всего подорожало? Правильно, молоко.

Дальше – больше, т.е. в данном случае меньше. Отправки по железной дороге сократились за три года на 1,6 %, грузооборот – на 6,5 %, портовые перевалки выросли на 8,9 %, но это именно за три года – а за последний год всего лишь на 1,4 %.

Итого, утверждает беспристрастная статистика, реальное производство сократилось на 4,8 % по сравнению с предыдущим годом.

Итак: доходы населения растут, а девать их некуда. На этой исключительно плодородной для инфляции почве пышным цветом распустилось жилищное строительство: за три года общий объем сданных в эксплуатацию площадей увеличился в 3,5 раза. Интересный момент: если до 2004 года строительство велось только частными лицами, то потом стала быстро расти доля юридических лиц – и с середины 2006-го уже фирмы строили больше, чем отдельные люди. Ясно, что только малая толика их строек предназначалась для собственных нужд, большая же часть – на продажу; и вот этот ускоряющийся конвейер остановился.

За три года в ВВП Латвии доля торговли увеличилась на 3,7 %, строительства – на 1,3 %, недвижимости – на 2,3 %, финансовой сферы – на 1,1 %. Доли обрабатывающей промышленности, транспорта и сельского хозяйства сократились на 2,6 %, 3,5 % и 1,2 % соответственно. Цифры кажутся небольшими, но это для неспециалиста. На самом деле перекос очень значителен.

Денежная масса, выпавшая из сектора недвижимости, лавиной хлынула в торговлю. Остановится ли она? Откуда она вообще взялась, если жители Латвии не производят соответствующих товаров, и каковы перспективы ее исчерпания, а значит, остановки инфляции?

Сколько веревочке ни виться…

Типичный источник избыточной денежной массы – это печатный станок. Попадают же напечатанные на нем деньги на рынок, будучи выплаченными в виде зарплаты или выданными в виде кредитов. Хочешь остановить инфляцию – выдерни станок из розетки, и дело с концом. Но большинство правительств, столкнувшихся с инфляцией, такого «конца» боятся как огня, потому что мгновенно не станет денег для поддержания бизнеса – компании начнут разоряться – появятся безработные – они могут выйти на улицы – нет, лучше ничего не выключать!

Ситуация же в Латвии нетипична: здесь печатный станок сугубо подконтролен, и лишнего как будто не печатает. По крайней мере, не должен. Но денежки появляются… по двум причинам: приток кредитных ресурсов из материнских банков в здешние филиалы и рост так называемого мультипликатора. Что касается притока кредитных ресурсов из-за рубежа, то за три последних года они выросли в 5,3 раза и достигли 7,2 млрд. латов. Конечно, не все они превратились в ссуды и займы, но банки тонут в деньгах. С мультипликатором сложнее.

Это смешное слово обозначает тот интересный факт, что одна и та же сумма денег в экономике используется многократно. Например, некое частное лицо получило кредит на покупку квартиры. Эта сумма была выплачена продавцу, и он положил ее в банк – надежней будет. Предположим, это другой банк, не тот, в котором этот кредит был получен. Значит, у второго банка подросли источники кредитования, и с этим учетом он выдал новый кредит – уже некоему третьему лицу. Тот, в свою очередь, им за что-то расплатился, и деньги снова попали в банк и т.д.[1] И чем эффективнее организован в банковской системе денежный оборот с чисто технических позиций (выдача кредитов, перечисление средств и т.п.), тем мультипликатор будет больше. И денег будет как будто больше – хотя новых банкнот никто не печатал.

Так вот, возвращаясь к Латвии. Года 3-4 назад мы практически все (кто-то раньше) перешли на платежные карточки – стали на них получать зарплату. Это удобно со многих позиций. Но для банковской системы в целом это означает, что деньги перестали уходить из банков даже на время – раньше-то их выдавали в виде зарплаты, а теперь они всего лишь кочуют по счетам. Приток кредитных ресурсов наложился на рост мультипликатора – и мы имели в результате в середине 2007 года рост денежной массы «в узком смысле слова»[2] в четыре раза по сравнению с серединой 2004-го, когда «разгон» начинался.

Почему мы подчеркнули прошедшее время в слове «имели»? Да потому, что за третий квартал нынешнего года денежная масса сократилась на 9,6 %. Резко, рывком. Обратите внимание – антиинфляционные меры правительства были начаты еще в апреле, но денежная масса, не реагируя, продолжала расти. И тут – обрыв.

Не хотим пугать наших читателей, но тревожных признаков приближающегося кризиса много: это и рано начавшиеся скидки в магазинах (признак отсутствия достаточного спроса), и хамство обслуживающего персонала, от которого мы уже успели отвыкнуть[3], а главное – рост процентных ставок. Если три года назад краткосрочный кредит в латах можно было получить под 7,4 % годовых, то сейчас – под 11,6 % в среднем. Долгосрочные подорожали с 9,7 % до 16,8 % — как будто это не инвестиции, а потребительский кредит (частное лицо телевизор покупает). Рост процентных ставок означает, что банкиры не доверяют экономике. Вывод?

Если кризис все-таки начнется, это будет так называемый строительный кризис, связанный со сменой поколений. Его глубинная причина – в том, что население Латвии как покупатель предъявляет платежеспособный спрос на товары и услуги, которые оно же как поставщик не способно не только произвести, но даже поддерживать. Выход из такого кризиса происходит, когда новые поколения перестраиваются, подтягивают свою квалификацию до уровня, необходимого сегодняшнему производству и управлению.

Но уровень нынешних, с позволения сказать, выпускников высшей школы особых надежд не внушает. Увы. И главная беда Латвии, похоже, здесь.

Болит – отрежем или подождем?

Избыточную денежную массу можно обезвредить самым что ни на есть простым способом, о котором так беспокоится наше население, — девальвировать национальную валюту. И слухи о таком повороте сюжета появляются очень не напрасно. И дело не в том, что Латвии выгодно ослабить давление денег на экономику, — дело в том, что у Банка Латвии есть формальные основания это сделать.

Документы Евросоюза предписывают следующие нормативы экономического развития:

  • дефицит госбюджета – не более 3 % от уровня ВВП;
  • государственный долг – не более 60 % от него же;
  • еще два норматива по уровню процентных ставок и инфляции – не очень удобных в формулировках, но достаточно жестких по сути.

Что касается процентных ставок и инфляции, то читатели уже поняли, что оба эти норматива блистательно нарушаются. Что же касается дефицита госбюджета (в 2006 году – 0,3 %, в этом — пока неизвестно) и госдолга (38,3 % от ВВП, если считать год от середины 2006-го до середины 2007), то здесь все в порядке. Больше того – полный порядок и с балансом Банка Латвии: денежной массе в латах, которая была выпущена им в обращение и которая равна на конец октября 996,9 млн. латов, противостоят валютные резервы в сумме 2,84 млрд. латов – и Банк Латвии может погасить всю латовые притязания чуть ли не три раза.

Получается, что девальвацию лата провести можно, если это будет признано нужным. Но технической потребности в этом нет никакой.

Еще один плохой симптом – решение Центрального банка Евросоюза поддерживать ликвидность европейских банков, пострадавших от американского ипотечного кризиса. Значит, в европейский оборот будут вливаться новые деньги, значит, инфляция в Европе начнет новый виток.

На будущее

Невеселый получился какой-то обзор, не праздничный, не новогодний. Ожидание кризиса – не самое приятное ощущение. Чтобы сделать его легче, хочется напомнить вот о чем. Во-первых, сейчас у нас не 1929 год и Великой депрессии не будет – банки научились вести себя в период кризисов. Во-вторых, и это гораздо важнее – любой кризис создает новые возможности. Появляется спрос на новые товары, на новые услуги, да и персонал становится покладистее – кредиты же надо отдавать. И в этом есть великая надежда.

С новым, 2008 годом!

[1]Расчет мультипликатора очень сложен, но его типичное значение считается равным 4, т.е. каждый лат используется 4 раза.

[2]Денежный агрегат М1.

[3]Причина простая, как в Советском Союзе – дефицит рабочих рук. В статсборниках даже появились данные о динамике числа вакансий.