Пояс европейской бедности

Прогнозируя изменение мира после нынешнего кризиса, много говорят о Штатах, чуть меньше — о Евросоюзе. Но Евросоюз не един, он состоит из разнородных частей. Как это повлияет на их судьбу?

Ярослав Шимов, gazeta.ru

Страны Центральной и Восточной Европы, за исключением, возможно, Словении, Чехии и Словакии, могут находиться в депрессии еще долго после того, как западные экономики, а также Россия и Китай выйдут из нынешнего кризиса.

Экономические новости в последние месяцы жизнеутверждающим чтением не назовешь – кризис. Но и на этом мрачном фоне новости из бывших соцстран Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ) оставляют ощущение особой безнадеги. Похоже, по этому региону кризис прошелся особенно жестко – недаром ситуации в ЦВЕ уделяется в последнее время особое внимание на саммитах Евросоюза и других международных организаций, хотя помощи в том объеме, на который рассчитывали, восточноевропейцы ни от ЕС, ни от других благодетелей пока не дождались.

Совсем пропащие?

Каковы же в этой ситуации перспективы ЦВЕ?

Грозит ли нынешний кризис превращением региона в пояс бедности, депрессии и нестабильности? Или ситуация все же не так мрачна? Кто из стран Центральной и Восточной Европы действительно попал в переплет, а у кого есть шансы выбраться из кризиса «изрядно ощипанным, но не побежденным»?

Для начала приведем прогнозы Еврокомиссии по росту (в нынешних условиях скорее падению) ВВП в некоторых странах ЕС на 2009 год в процентах (в скобках – соответствующий показатель 2008 года).

Как видим, экономики некоторых стран ЦВЕ еще в прошлом году (а до этого в течение по меньшей мере 3–4 лет) росли быстрее западных, но и падение, вызванное кризисом, в этом регионе происходит куда более быстрыми темпами. Кроме того, многие нюансы происходящего в экономике западных стран и ЦВЕ отличаются весьма существенно. Так, если на западе Европы речь идет о падении экономического роста развитых, но уже давно росших весьма небольшими темпами экономик (за исключением Ирландии, где ситуация в чем-то схожа с восточноевропейской), то в ЦВЕ происходит «жесткая посадка» структурно незрелых экономик после периода довольно резвого роста.

За этот период, однако, мало где была создана сколько-нибудь стабильная экономическая база, которая помогла бы этим странам с относительно небольшими издержками пережить тяжелые времена. Исключениями можно считать Словению и в какой-то мере Чехию. Важными в этой ситуации становятся следующие факторы:

1. насколько сильно был завязан на западные банки и их кредиты финансовый сектор той или иной страны региона;
2. насколько сбалансированной была кредитно-финансовая и бюджетная политика соответствующих правительств в период роста в середине этого десятилетия, т. е. с чем эти страны подошли к кризису (скажем, Польша и Словакия в этом плане находятся в заметно лучшем положении, чем Венгрия);
3. насколько сильно за последние годы залезло в долги в долларах и евро – через ипотечное и потребительское кредитование – население соответствующих стран;
4. насколько велик был экспорт рабочей силы в Западную Европу, т. е. будут ли из-за кризиса на Западе массово возвращаться домой восточноевропейские гастарбайтеры, тем самым еще более отягощая экономическую ситуацию своих стран (для Польши, Литвы и Румынии это может стать серьезной проблемой, для Чехии – гораздо меньшей).

Исходя из этого, можно предположить, что наилучшие шансы продержаться на плаву из всех стран региона, видимо, у Чехии, Словакии (она очень удачно успела вступить в еврозону, что может помочь решить некоторые финансовые проблемы) и, естественно, Словении как наиболее развитой из всех посткоммунистических стран.

С Польшей ситуация пока неясная – всё будет зависеть, во-первых, от того, насколько успешной окажется объявленная правительством политика жесткой экономии, во-вторых, от того, насколько удачно власти распорядятся полученными (и явно не последними) внешними займами, в-третьих, насколько стабильной, а значит, позволяющей «не отвлекаться на лишнее» будет при этом политическая обстановка в стране. Что же касается, например, Латвии, Эстонии и Венгрии, то масштабы кризисных явлений там таковы, что даже при положительных ответах на все три вопроса, поставленных в предыдущем предложении, выходить из кризиса эти страны явно будут долго и весьма болезненно.

В Румынии и Болгарии, самых «свежих» членах Евросоюза, кризисная ситуация осложняется чрезвычайной (по евромеркам) бедностью и фантастической коррумпированностью и неэффективностью местной бюрократии.

Должники навсегда

Запад пока не спешит бросать странам ЦВЕ финансовый спасательный круг. Правда, и замелькавшие после недавнего «кризисного» саммита ЕС в российских СМИ несколько злорадные комментарии о том, что восточноевропейцев «оставили на бобах», не совсем точны. Так, ЕБРР, Всемирный банк и Европейский инвестиционный банк объявили о выделении 24,5 миллиардов евро для поддержки банковского сектора ЦВЕ. Существенные кредиты уже получили и отдельные страны региона, в первую очередь Латвия, Польша и Венгрия.

Но, во-первых, ресурсы Запада в нынешней ситуации не безграничны, у него хватает и своих проблем, а во-вторых, внешние финансовые вливания превращают восточную и юго-восточную часть ЕС в безнадежных должников западных партнеров и международных финансовых институтов. Фактически многие из стран региона на долгий срок будут лишены возможности вести сколько-нибудь самостоятельную экономическую политику.

ЦВЕ, за исключением пары указанных выше «светлых пятен», может оставаться депрессивной зоной еще целые годы после того, как Запад (и условный Восток – Россия, Китай, Япония) выйдут из нынешнего кризиса.

Кажется, в каком-то смысле регион возвращается к ситуации межвоенного периода, когда ЦВЕ за пределами СССР представляла собой полосу экономически слаборазвитых (за исключением западной части Чехословакии) и политически нестабильных «буферных» государств.

В 20-е годы Франция и Британия не справились с ролью экономических «паровозов» для этого региона, и в 30-е эту роль взяла на себя нацистская Германия, позднее по полной истребовав с восточноевропейцев политическую дань в виде вассальной зависимости или прямой оккупации. В нынешней ситуации по сравнению с тогдашней плюсом является наличие наднациональной структуры ЕС, которая, с одной стороны, гарантирует сохранение в странах ЦВЕ демократических режимов, а с другой – сглаживает соперничество за сферы влияния в регионе между отдельными западноевропейскими державами. Сейчас уже вряд ли возможно превращение всей ЦВЕ в сферу доминирующего экономического (и политического) влияния какой-то одной страны, например, той же Германии.

На «икарусах» прошлого

Причин сложившейся в ЦВЕ печальной ситуации множество. С одной стороны, это либеральная эйфория 90-х, когда многие страны региона, вырвавшись из «советского ярма», возложили неоправданно большие надежды на финансовые инструменты и западные инвестиции как основные двигатели экономического подъема. С другой – наследие коммунистического периода, результатом которого стала частичная деиндустриализация региона: восточноевропейская промышленность не смогла пробиться на западные рынки в силу слабой конкурентоспособности своей продукции. В результате производственный сектор экономики стран ЦВЕ резко сократился, ставшая же избыточной рабочая сила пополнила ряды либо безработных на родине, либо гастарбайтеров на Западе. Можно вспомнить и сильно ударившую по экономике региона в начале посткоммунистического периода потерю рынков сбыта в бывшем СССР, связанную с распадом нерыночных механизмов международного сотрудничества в рамках бывшего СЭВ и глубоким кризисом, в котором в первой половине 90-х находилась экономика России и ее ближайших соседей.

Случилось так, что венгерские «икарусы» или латвийские «рафики» оказались не нужны нигде: на западе у них имелись непобедимые конкуренты, а на востоке за эту продукцию просто нечем было платить.

В ряде случаев (вроде польского судостроения и части чешских оружейных производств) негативную роль сыграли политические соображения или откровенно недобросовестная конкуренция со стороны Запада. В общем, повторить опыт Финляндии, которая за счет собственных производств, в том числе высокотехнологичных, смогла быстро преодолеть последствия краха одного из своих основных экономических партнеров СССР и переориентироваться на другие рынки, не удалось никому из бывших соцстран (опять-таки кроме Словении и отчасти Чехии).

Новый буфер Европы

Что может означать нынешний кризис для ЦВЕ политически? На мой взгляд, примерно следующее.

1. Политическая роль стран региона в рамках ЕС, несомненно, снизится. Для Польши, скажем, уже невозможно будет вести нахрапистую политику вроде той, что проводили братья Качиньские в период своего совместного пребывания у власти: мы берем у вас деньги, но, несмотря на это, выдвигаем политические требования.

Степень задолженности стран ЦВЕ и неизбежный более затяжной характер кризиса у них по сравнению с Западом не позволят им действовать без поминутной оглядки на западных партнеров.

2. ЕС в целом окажется на стратегическом распутье. Превращение ЦВЕ в огромный депрессивный регион в восточной части Евросоюза может поставить эту организацию перед дилеммой. Один из вариантов – решать проблему ЦВЕ путем резкого ускорения интеграции (в духе Лиссабонского договора и даже еще более радикальном), при котором полномочия национальных правительств будут поставлены в прямую зависимость от экономической состоятельности этих стран (что де-факто приведет к введению в ряде стран ЦВЕ элементов внешнего управления). Другой вариант – наоборот, спасать более благополучную Западную Европу путем сбрасывания восточного «балласта», фактически отказываясь от Лиссабона и начиная строить так называемую «Европу разных скоростей», в которой экономически сильное ядро старого ЕС будет продолжать интеграцию, сохранив с менее благополучными соседями лишь рамочные связи в наиболее важных областях. Это означало бы фактическое предоставление стран ЦВЕ их судьбе.

Пока, исходя из того, что ЕС – амбициозный проект, имеющий не только экономическую, но и весьма сильную политическую составляющую, более вероятным представляется первый, интеграционный вариант.

Однако всё здесь будет зависеть от того, насколько глубоким и затяжным окажется кризис на Западе.

3. Окончательно уходит в прошлое разделение на «старую» и «новую» (т. е. проамериканскую) Европувремен начала иракской войны. Роль США в ЦВЕ в результате кризиса неизбежно снизится: Америка сейчас ничем реально не в состоянии помочь странам региона, а вот их зависимость от Западной Европы быстро растет. Есть основания полагать, что проект ПРО США в Польше и Чехии при президенте Обаме будет если не свернут, то очень сильно переформатирован, вплоть до участия в нем России. (В последнем случае, впрочем, торпедировать этот проект могут сами поляки и чехи, совсем не жаждущие постоянного присутствия российских военных, пусть и в небольшом количестве, на своей территории.) А, собственно, ПРО и замышлялась, помимо прочего, в качестве основного символа политического влияния США в ЦВЕ.

4. Расширение ЕС затормозится на неопределенный срок. Хорватию, очевидно, все же примут в ближайшие года 2–3 – не исключено, что вместе с Исландией, решившей спасаться от экономического коллапса под крылом ЕС. Вероятно, в ближайшие 7–10 лет, исходя главным образом из политических соображений, ЕС «переварит» и остальные республики бывшей Югославии (но не исключено, что на условиях введения вышеуказанных элементов внешнего управления). Однако на этом процесс расширения однозначно завершится на долгие годы вперед. В частности, Турции и Украине о перспективах членства в ЕС придется забыть очень надолго.

Если страны ЦВЕ в рамках ЕС можно будет назвать отстающими провинциями формирующейся европейской федерации, то страны, которым предложено участие в программе ЕС «Восточное партнерство» (Украина, Молдавия, Грузия, теперь, после определенной минской «оттепели», скорее всего и Белоруссия) станут новым вариантом «внешнего буфера» Европы.

Влияние ЕС и России в этих странах будет находиться в динамическом равновесии. Соответственно, правящим элитам этих стран придется выстраивать как свою политику, так и усилия по формированию идентичности соответствующих наций с учетом этой ситуации, которая может затянуться надолго, поскольку ни у ЕС, ни у России в обозримой перспективе не будет ни сил, ни средств интегрировать эти страны.

5. Резкого обострения отношений между ЕС и Россией ожидать в ближайшие годы, скорее всего, не стоит. У обеих сторон накопилось слишком много проблем, а их взаимная экономическая заинтересованность остается высокой. Если в недавнем прошлом катализатором трений между Западом и Россией иногда становилось влияние США в ЦВЕ и внешнеполитические претензии таких стран региона, как Польша, то сейчас, как уже было сказано, то и другое уходит в прошлое, по крайней мере, на какое-то время.