Наши латвийские деньги какие-то парадоксальные: в банках они есть, а «внизу», на рынке — нет. Почему?

Е. Бреслав. Статья опубликована на портале IMHOclub 06 мая 2011 г.

В феврале мне довелось участвовать в дискуссии, организованной компанией «Телеграф», о том, что первично — отток людей или отток денег из нашей многострадальной экономики? По мотивам этой дискуссии потом и в газете, и на одноименном портале появились публикации — но живое обсуждение всегда шире нескольких тысяч знаков. И тема была такая, что не теряет, увы, актуальности, и дилемма осталась нерешенной. Как будто бы участники поначалу настаивали, что денег в Латвии море (во всяком случае, внутри банковской системы), а вся беда в том, что народ «голосует ногами»… но от денег дискуссия не уходила. А значит, беда все-таки в них, в деньгах.
И сколько бы банки ни рапортовали об избытке ресурсов — а рост, например, депозитов налицо (Рис.1), — денег на руках у населения больше не становится.
Рис. 1.

Рис. 1.

График очень показателен: его «синяя составляющая» — это депозиты «до востребования», т.е. попросту остатки на текущих счетах. Они почти непрерывно росли до начала 2007 года, весь 2007 год болтались на одном и том же уровне, чтобы обвалиться в 2008-м и 2009-м. Но с конца 2009 года начался их рост — и сейчас они уже почти вышли на «максимальный исторический уровень». Безусловно, представляет большой интерес, какие именно слои населения и сферы бизнеса сумели так здорово восстановиться — но это позже, сейчас пока в эту сторону двигаться не будем.

Депозиты в латах, вложенные в банк на определенный срок, показывают совсем другую динамику: просев (несильно) в 2009-м и тогда же поднявшись (можно предположить, что инвесторы вывели деньги из материальных активов и перевели в финансовые), сейчас они постепенно сокращаются. Выглядит так, будто владельцы стали «жить на эти средства». Почему жить, а не вкладывать? Да просто потому, что суммы очень маленькие. Будь это инвестиции, да еще реализуемые заметным числом владельцев, сокращение было бы куда заметнее. А так — разве что выводят из Латвии в банки других стран.

Но главная динамика — это очевидный, блестящий рост депозитов резидентов в иностранной валюте. Вот где раздолье, вот где ну никакого кризиса! Легкий шип вниз в 2008-м никак не в счет — победная кривая все годы рвалась вверх, и вот наконец достигла насыщаемости. В сочетании с подросшими текущими остатками и медленно падающими депозитами это должно приводить банкиров в состояние полного удовлетворения.

Не тут-то было. Не приводит.

Почему я так думаю? Да потому, что банку нужно не только привлечь средства — банку нужно их разместить. И разместить с выгодой и обоснованной надеждой на возврат. Трудно сказать, что сегодня в большем дефиците — выгода или надежда, но «внизу» денег нет. Не размещаются.

Их отсутствие на «низовом», если можно так выразиться, рынке доказывается так же легко, как и наличие внутри банковской системы: (1) зарплаты снижаются параллельно с числом занятых в экономике (Рис. 2):

Рис. 2.

Рис. 2.

Не стоит обольщаться растущим «хвостиком» графиков зарплаты: это просто декабрьские выплаты. Повторяются, легко видеть, ежегодно.

Что происходит с деньгами в Латвии? Первая гипотеза — денежная масса просто замедлила свой оборот. Т.е. деньги есть, но обращаться не хотят и лежат по банкам мертвым грузом. С одной стороны, эта гипотеза правильная хотя бы потому, что выдерживает первую проверку цифрами (Рис. 3):

Рис. 3.

Рис. 3.

Пару слов о мультипликаторе. В данном случае имеется в виду банковский мультипликатор, который описывает рост денежной массы за счет кредитно-депозитных банковских операций и рассчитывается как отношение денежной массы к денежной базе. Наши читатели могут пройти по ссылкам и прочитать соответствующие статьи; для нас же главное — помнить, что выдача банком безналичного кредита равносильна денежной эмиссии. И чем активнее кредитование и порождаемая им «денежная эмиссия», тем больше значение мультипликатора. Справедливо и обратное: уменьшение мультипликатора означает кредитное сжатие, равносильное (опять же, все симметрично!) оттоку денег из экономики.

Можно видеть, как сократился мультипликатор еще в конце 2006 года, как он пляшет в 2010-м. Но второй проверки эта гипотеза не выдерживает: в целом-то мультипликатор растет, т.е. деньги оборачиваются все быстрее. Мы не знаем, к сожалению, за счет чего ускоряется этот оборот — вполне возможно, просто за счет роста доли малоимущих, живущих от зарплаты до зарплаты, от пенсии до пенсии. И тогда мы имеем внутри одной экономики два разных сектора, разрыв между которыми расширяется: сектор потенциальных инвесторов, которые не хотят / не могут инвестировать, и сектор — кого? — которым не хватает на текущие расходы.Так что с этой гипотезой толком не получается.

С другой стороны — она сама по себе ничего не объясняет, эта гипотеза, даже если бы нам удалось ее подтвердить. Не объясняет главного, почему деньги замедлили оборот. Что мешает им оборачиваться, попадая из банковской системы на рынок, а потом возвращаясь в банки? Почему они делали это раньше и не делают сейчас?

Опять же на поверхности лежит ответ: «оборот замедлился из-за снижения деловой активности». А активность-то почему снизилась? И главное — почему она снизилась в степени, которая для большинства (слава богу) прочих экономик оказалась недосягаемой (Рис. 4)?

Рис. 4.

Рис. 4.

Показатели устаревшие (свежих итогов еще не подвели), но все же.

Все-таки, похоже, первичен отток людей: люди уезжают — спрос сокращается — экономика сворачивается — деньги, соответственно, тоже перестают работать. И тупо копятся на счетах. Банкиры рассказывают, что потенциальные заемщики не выдвигают серьезных, увлекательных бизнес-идей, а по тем идеям, которые есть, не хотят рисковать сами… но это все проявления, а не причина.

Почему же уезжают люди? Ведь их отток начался еще тогда, когда с ликвидностью никаких проблем не было. Мягко говоря. Участники круглого стола говорили о пенсионной незащищенности, о препятствиях к открытию и ведению своего дела, об отсутствии общего видения стратегии государства, о холодном климате — не столько природном, сколько «человеческом». Еще коррупция, отсутствие диалога власти с общественностью… в общем, более чем достаточно.

Список правильный, но, ИМХО, слишком длинный. Плюс не разобраться с ходу, что из этого списка — корень проблемы, что — следствие, а что — просто внешнее проявление. Где та точка опоры, к которой надо прилагать усилие?

Коррупция, стратегия, что-то еще? И, кстати, каким должно быть это усилие?