Нарративный (от лат. narrare – повествовать, рассказывать) подход – одно из самых молодых, бурно развивающихся направлений в сфере терапии и работы с сообществами. При переводе на русский язык мы сохраняем термин «нарративный» (а не «повествовательный», например), чтобы отличить этот подход от других направлений, ориентированных на работу с историями (М. Эриксон, Н. Пезешкиан, сказкотерапия и пр.), — а также для того, чтобы представителям международного нарративного сообщества было проще узнавать друг друга.

Статья Дарьи Кутузовой. Источник

Нарративный подход возник на рубеже 70-80 годов прошлого века в ходе сотрудничества австралийца Майкла Уайта и новозеландца Дэвида Эпстона.

В настоящее время сообщества нарративных терапевтов существуют более чем в 40 странах мира; опубликовано более 1000 статей; регулярно появляются новые книги, посвященные нарративному подходу; проводятся международные конференции; правительственные и международные организации дают гранты на проведение программ и проектов в русле нарративного подхода. Нарративные идеи и методики применяются в различных сферах – в индивидуальном консультировании, работе с семьями, работе в школах, при проведении примирительных программ с подростками и взрослыми, при реабилитационной работе с пострадавшими от различных форм насилия, в экстремальных ситуациях, — и диапазон применения неуклонно расширяется.

Исторически первым, что привлекло внимание «терапевтической общественности», была успешная работа со сложными проблемами, порой считавшимися неизлечимыми. Отделение проблемы от человека, вынесение ее вовне (экстернализация) позволяло воплотить в жизнь «шаловливый подход к серьезным проблемам», таким, как страхи, навязчивые состояния, анорексия, энкопрез, слуховые галлюцинации и пр. Если человек и проблема не суть одно, то тогда для того, чтобы преодолеть проблему и последствия ее жизнедеятельности, не надо бороться с человеком. Современная культура настойчиво предлагает людям поверить, что неспособность справляться с проблемами – признак какого-то «недостатка в конструкции» человека, какой-то постыдной дефективности или слабости воли. Экстернализация позволяет если не полностью избавиться от стыда и чувства вины, связанных с проблемой, то, по крайней мере, ослабить их. В результате человеку становится проще взять ответственность за собственную жизнь, почувствовать себя вправе выбирать предпочитаемое направление развития. Человек чувствует себя знающим, начинает лучше осознавать свою позицию по отношению к собственной жизни, к проблеме и ее последствиям, к социальным предписаниям. Если мы представляем, что проблема не внутри того или иного человека, это способствует сотрудничеству, объединению людей друг с другом для того, чтобы что-то сделать с проблемой. В силу этого часто происходит «растворение» сопутствующих конфликтов.

Однако нарративный подход отнюдь не исчерпывается экстернализацией. Нарративный подход – это больше, чем просто набор техник. Это мировоззрение; заняв соответствующую мировоззренческую позицию, можно изобретать новые техники в соответствии с требованиями контекста.

В чем же состоит нарративное мировоззрение? В первую очередь, можно сказать, что оно отличается от модернистского. Нарративные терапевты верят, что «объективная реальность» непостижима непосредственно. В нашей жизни и в культуре сосуществуют различные описания реальности. Они не «истинные» или «ложные», а более или менее согласованные и правдоподобные. Они в той или иной мере открывают (или закрывают) людям возможности жить предпочитаемой жизнью, и тем самым представляют собой власть. Любое знание есть знание с определенной позиции. Необходимо учитывать социальный, культурный и исторический контекст, в котором порождается знание.

Эти описания реальности поддерживаются и воспроизводятся разными сообществами. Человек не является изолированным индивидуумом, он является частью сообществ, он «узел отношений», точка интерференции разных смысловых влияний. Некоторые описания поддерживаются сообществом особенно интенсивно. Это доминирующие дискурсы. Они проявляют власть, давая определения «правильного» и «достойного» образа жизни. Все то, что им не соответствует, вытесняется на обочину жизни, т.е. маргинализуется.

Жизнь каждого человека полиисторична. В ней состязаются за привилегированное положение разные истории. Какая-то из них доминирует. Если доминирующая история закрывает человеку возможности развития, можно говорить о существовании проблемы.

Однако всегда есть опыт, не включенный в истории. Из него можно собрать истории, альтернативные доминирующей, и выяснить, какая из них является предпочитаемой.

Елена Бреслав: попробуйте рассказать хорошо знакомую сказку от лица другого персонажа. Например, расскажите про Василису Прекрасную от лица Кащея. Не правда ли, история заиграла новыми красками? Новый герой не обязательно должен быть отрицательным. Расскажите о Золушке от лица принца, которого обычно считают рохлей (целый вечер танцевал с девушкой и не узнал, кто она; а теперь представьте, что он весьма активный и предприимчивый и подумайте, как же вела себя Золушка, что принц ничего о ней не узнал). Или историю спящей красавицы от лица феи, которая отменила проклятие ведьмы. От лица ведьмы не менее интересно. Короче, тренируйтесь.

«Исключения» из проблемной истории в нарративном подходе называются «уникальными эпизодами«.
Так как нет истинных, правильных для всех историй, терапевт не может знать, что такое «правильное» развитие вообще и для данного человека в частности. Терапевт – не эксперт по жизни клиента, в этом клиент сам является экспертом.

Позиция терапевта — децентрированная и влиятельная. Это означает, что в центре разговора – клиент, его ценности, знания, опыт и умения. Терапевт своими вопросами может преумножать возможности и создавать пространство для прославления различий. Терапевт очень отчетливо осознает отношения власти и противостоит злоупотреблению властью в любых формах.

Важные принципы нарративного подхода – забота о том, кто обращается за помощью, и неэкспертная позиция терапевта. Терапевт умеет определенным образом задавать вопросы, но он не является экспертом по тому, в каком направлении и каким образом человеку следует двигаться в жизни. Человек сам является экспертом по собственной жизни. Поэтому нарративный терапевт (или «практик», как многие из них предпочитают себя называть) не навязывает тому, кто обратился за помощью (слово «клиент» тоже не употребляется) никаких методов, которые сам считает правильными. Скорее, терапевт постоянно просит его выбрать из нескольких возможных альтернативных направлений развития беседы тот, который больше всего подходит, представляется наиболее интересным, перспективным и полезным. В результате человек укрепляет контакт с тем, что для него важно в жизни – с ценностями, принципами, мечтаниями и добровольно взятыми на себя обязательствами, воплощаемыми в предпочитаемых историях его жизни.

При работе с теми, кто пережил насилие и травму, нарративный терапевт не будет заставлять клиента заново переживать травмирующий опыт ради «отреагирования эмоций»; он постарается создать безопасный контекст, чтобы этот опыт был вписан в историю человека, в осмысленную преемственность его жизни как эпизод, имеющий начало и конец. При этом акцент будет ставиться на так называемое «двойное описание», или «описание с обеих сторон» — не только на историю страдания, но и на историю выживания.

«Неэкспертность» терапевта, акцент на уважительное любопытство в отношениях с людьми задает исключительную неиерархичность и инклюзивность нарративного сообщества. В нем нет «лестницы», по которой необходимо залезть, чтобы тебя посчитали стоящим человеком, а твое мнение – достойным внимания. В сообществе принята этика заботы о коллегах, а не этика контроля; принято вкладывать много сил и внимания в то, чтобы никто не чувствовал себя лишним, ненужным, игнорируемым, — в этом воплощается особый акцент на «общность», коммунитарность, в противовес индивидуалистической направленности доминирующей культуры. Даже когда мы работаем с человеком индивидуально, это все равно так или иначе работа с сообществом, в которое человек включен.

Цель нарративной терапии — создать пространство для развития альтернативных, предпочитаемых историй для того, чтобы человек почувствовал себя способным влиять на собственную жизнь, в большей степени автором предпочитаемой истории своей жизни и стал бы воплощать ее, привлекая и объединяя «своих» людей в сообщество заботы и поддержки.

Основная форма работы в нарративном подходе — пересочинение истории, (вос)создание авторской позиции (re-authoring) посредством вопросов, направленных на развитие «хорошей» истории. С литературной точки зрения хорошая история – это такая история, в которой персонажи и события описаны насыщенно, а не тонко (через описание поступка, а не называние качества); есть описание с разных точек зрения; отражены не только действия героя, но и его намерения/переживания/ценности и пр.; имеются бреши и пробелы в изложении сюжета – чтобы читатель мог достраивать сам. В рамках устной культуры «хорошая» история ориентирована на конкретную аудиторию и вызывает у нее резонанс, создавая общее переживание; вовлекает слушателей и влияет на них; помогает хранить знание о важном; реорганизует знакомое и привычное так, что становится возможным знать нечто новое.

Основные приемы нарративного подхода:

  1. экстернализация (мы уже немного поговорили о ней выше);
  2. деконструкция;
  3. восстановление участия (re-membering);
  4. работа с внешними свидетелями (церемония признания самоопределения);
  5. написание писем, создание летописей, памяток и грамот;
  6. развитие сообществ (в т.ч. виртуальных)

Экстернализация, или вынесение проблемы вовне, включает позиционирование проблемы в качестве антагониста в рамках нарративной метафоры. При этом исследуется влияние проблемы на человека и влияние человека на проблему. Человек определяет свою позицию по отношению к проблеме и осознает, почему эта позиция такова.

При проведении деконструкции осознается, исследуется и опротестовывается попытка других людей и сообществ быть автором истории данного человека; исследуется контекст возникновения дискурсивных предписаний, отношения власти, в т.ч. то, кому выгодно существование подобных предписаний.

Восстановление участия состоит в том, что к работе (реально или виртуально) привлекаются другие люди и персонажи, дающие дополнительную точку зрения на человека и его историю, чтобы создать сообщество поддержки для предпочитаемой истории. Исследуется роль человека в их жизни и их миссии.

Работа с внешними свидетелями, церемония признания самоопределения, или соприкосновение жизней общими темами – особый способ продвинуть развитие сюжета предпочитаемой истории. Слушателей истории расспрашивают о том, что у них отозвалось, какой образ протагониста, его ценностей, намерений и умений создался; почему их привлекли именно эти слова и выражения, какой их личный опыт откликается; чему их учит эта история, на что она их сподвигает.

Нарративный подход – одно из немногих терапевтических направлений, творчески использующих в работе с людьми письменное слово. Поэтому написание писем, создание сертификатов, грамот и прочих удостоверений идентичности выделяется в отдельный прием.

Работа с сообществами – важное и быстро развивающееся направление нарративного подхода. Здесь часто используются приемы искусства и структурированные упражнения для того, чтобы люди вновь обрели надежду и веру в то, что они способны справиться с тяжелыми жизненными ситуациями. Организация виртуальных сообществ («лиг») помогает аккумулировать знания и опыт преодоления тяжелых проблем и их последствий, а также освобождает терапевта от бремени экспертного знания.

Нарративный подход изначально был ориентирован на работу с маргинализованными группами населения, с теми, кто «оттеснен на обочину жизни» доминирующим большинством. Многие так называемые «психологические проблемы» во многом поддерживаются предрассудками общества, стереотипами, социальной политикой, а также «необходимостью» постоянно сравнивать себя с явно и негласно навязываемыми стандартами. Возвращение проблем «на место», т.е. в социально-культурное пространство, ведет к тому, что работа часто оказывается краткосрочной, что важно при работе терапевта в государственных учреждениях.

Ответственность терапевта и преподавателя нарративного подхода – в первую очередь перед теми, для кого он работает, т.е. перед людьми, которые приходят на консультацию. Нарративные терапевты очень внимательно относятся к тому, как на их работу влияет привилегированное положение. Нарративный подход возник как протест против «психотерапевтической колонизации» Австралии и Новой Зеландии североамериканскими школами и направлениями; это был «австралийский путь». Распространение нарративного подхода за пределами Австралии (и даже шире – за пределами англоязычной культуры) ставит перед членами нарративного сообщества новую задачу: как перевести, пересказать, переложить идеи и практики таким образом, чтобы сохранился их дух, но при этом был бы учтен местный культурно-исторический контекст, традиции и обычаи локальной культуры? Это вопрос, на который нет и не может быть единственно правильного ответа, это приглашение к дискуссии и совместному творчеству. Как перевести с английского придуманные Уайтом неологизмы?.. Есть ли в России доминирующая культура, или сосуществует много разных субкультур?.. «Пересочинение» подхода на русском языке – увлекательное путешествие, приключение, и мы приглашаем читателя поучаствовать в нем.