За идеалистическими представлениями о потребностях, полагает автор статьи, стоит вполне рациональная деятельность малоизвестных гомеостатических механизмов человека и организаций. Поэтому ориентация на потребности человека, как поверхностные явления, при целеполагании является ошибкой. Неожиданно? Да. Ошибочно? Не факт. Прочитайте — и составьте собственное суждение.

Королёв В.А., эксперт по ТРИЗ, эксперт по вопросам управления в организациях, партнёр Консультационного центра «Сертиком», Киев, 2008-02-10. Статья опубликована в украинском журнале «Автоэксперт» (№№ 2, 3, 4 за 2008 г.) в сокращённом виде.

«Я не стесняюсь показать в истинном, наверняка не розовом свете восхваляемое сегодня прагматическое поведение как капитуляцию перед правдой или же трусость перед жизнью. Тот, кто сегодня не видит выхода, боится принимать решения, слывет ныне зачастую умным человеком и к тому же способным политиком, если он действует «прагматически», т.е. исходит из случайных обстоятельств, сложившихся на данный момент. За прагматиками идут по пятам откровенные оппортунисты и, наконец, вообще безыдейные приспособленцы».

Людвиг Эрхард, канцлер ФРГ

Ещё в 17-ом веке, на заре капитализма, голландские кальвинисты уже ощущали моральный дискомфорт от противоречия между религиозным убеждением в порочности наживы и ростом собственных и коллективных (корпоративных) состояний вследствие торговых успехов. Между тем, уже в 20-ом веке, профессора Гарвардской школы бизнеса, готовясь к юбилею своего учреждения, вдруг спохватились, что хотя они учат коммерции студентов уже сто лет, а определения термина «коммерция» у них нет. Неожиданную проблему они решили так: «коммерция — это удовлетворение потребностей покупателя с выгодой для продавца». Иначе говоря, главной функцией этого вида человеческой деятельности является получение выгоды (прибыли, наживы…). При этом удовлетворение потребностей покупателя – только средство, условие. Одно из средств (условий), судя по тенденции к сколачиванию состояний через биржевые и иные махинации, основанных только на обещаниях удовлетворить потребности покупателя:

«Капитал», — говорит «Quarterly Rewiewer», — «избегает шума и брани и отличается боязливой натурой. Это правда, но это ещё не вся правда. Капитал боится отсутствия прибыли или слишком маленькой прибыли, как природа боится пустоты. Но раз имеется в наличии достаточная прибыль, капитал становится смелым. Обеспечьте 10 процентов, и капитал согласен на всякое применение, при 20 процентах он становится оживленным, при 50 процентах положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах он попирает все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы. Если шум и брань приносят прибыль, капитал будет способствовать тому и другому. Доказательство: контрабанда и торговля рабами» (T.J. Dunning, цит. соч., стр. 35, 36). (К. Маркс «Капитал», глава 24, примечание 250)

Между тем, в условиях рыночной демократии (если подумать, парадоксальный термин!) получением выгоды озабочено почти всё самодеятельное население. И уж тем более, если подходить к делу прагматически, получением выгоды озабочена любая компания всегда и везде. На это нацелена вся её деятельность, все её планы, краткосрочные и долгосрочные, стратегические.

Императив выгоды делает достижение прочих целей, включая удовлетворение потребностей покупателя, делом второстепенным, интересным лишь в меру способствования получению выгоды. Эти прочие цели обычно вытекают из недостатков в организации коммерции, мешающих получению выгоды. А коммерческое предприятие, как и любая иная организация (компания, фирма и т.п.), есть только следствие кооперации индивидуумов, имеющей конечной целью удовлетворение их личных (частных) потребностей. Поэтому имеет смысл уточнить: действительно ли выгода (деньги, ежели попросту) является ведущей потребностью человека, которой подчинена почти вся его деятельность? Не погорячился ли T.J. Dunning? Поэтому, коль уж зашла речь о потребностях, рассмотрим для начала, что говорил о них Абрахам Маслоу, основоположник соответствующего – гуманистического – направления в психологии.

1. «Пирамида» Маслоу

Почти в каждой публикации на темы маркетинга и менеджмента упоминается иерархический список потребностей человека, получивший название «пирамида Маслоу» по имени её автора. Точнее, список не потребностей, как таковых, а классов качественно однородных потребностей, выявленных по признаку проявления в некоторой области. Дескать, с помощью этого наглядного, простого, лёгкого в освоении и применении управленческого инструмента можно будет покупателей завлекать толпами (реклама), а персонал поголовно превращать в трудоголиков, преданных фирме (мотивация).

В сокращённой форме классификация Маслоу выглядит так (по книге «Мотивация и личность», 3-е издание, изд-во «Питер», Москва, 2003 г.):

  1. Физиологические потребности (в пище, воде, сексе и др.).
  2. Потребность в безопасности (защищённости, стабильности, отсутствии страха, тревоги и хаоса, потребности в структуре, порядке, законе и ограничениях, силе покровителя и др.).
  3. Потребность в любви, привязанности и принадлежности.
  4. Потребность в уважении (стабильной, обоснованной, обычно высокой самооценке, в самоуважении и уважении окружающих).
  5. Потребность в самоактуализации (самовыражении, проявлении своих индивидуальных способностей).
  6. Потребность знать и понимать окружающий мир, что способствует удовлетворению потребностей 1-5.
  7. Эстетические потребности (в порядке, в гармонии, в завершённости, в доведении до конца).

Маслоу расположил классы потребностей в порядке их статистически значимой приоритетности удовлетворения (по сути – иерархии), выявленной в ходе многолетних исследований современного ему американского общества. То есть, пока не удовлетворены потребности низшего уровня (например, класса 1), человек обычно не думает о потребностях следующего уровня. Однако Маслоу же пишет, что «следует раз и навсегда отказаться от попыток составить атомистические списки влечений или потребностей», поскольку «они являются ошибкой с теоретической точки зрения» (стр. 61).

Всё в этом списке вроде хорошо, да только неясны ни функции этих потребностей в жизнедеятельности человека, ни механизм их возникновения, ни условия смены приоритетов, ни их взаимосвязь с жизнедеятельностью социума, ни многое другое. Как следствие, эффективность применения «пирамиды» на практике оставляет желать лучшего. Что, конечно, не исключает отдельных успехов от природы одарённых людей. То есть, успехов случайных. А в бизнесе на случай можно надеяться, но нельзя полагаться.

Для практики мало знать, что сегодня существует такая вот потребность. Надо ещё знать, как эта потребность возникает, стимулируется и усиливается до императива. И какая именно потребность в данных условиях будет первоочередной для данного индивида. Как именно социальная среда влияет на комплекс императивов, какие вторичные, третичные и так далее потребности она генерирует. Вопросов много. Без ответа на них не составишь сколько-нибудь грамотный, эффективный и надёжный стратегический план. Ответы могла бы предложить теория, показывающая скрытый пока механизм формирования потребностей.

Отсутствие теории послужило причиной разработки ряда других классификаций (МакДауголл, Мюррей и Пьерон, Шлайп, Шалом и Билски, Тэлли и др.), сводившихся к попыткам выстроить классификацию по иным признакам. В частности, по опросу У. Рейфа большинство опрашиваемых людей на первое место поставило безопасность и потребность в самовыражении. Однако и сам Маслоу отмечал, что в сытом американском обществе человек испытывает не голод и жажду, а аппетит, из-за чего безопасность вполне естественно выдвигается на первое место в списке приоритетов.

Вообще говоря, классификацию Маслоу и нельзя было оспорить на основе опросов. Их результат во многом зависит от контингента, формулировки вопроса, политической ситуации и других факторов. Самое большее, что могут дать опросы, – это перечень текущих потребностей (или забот). А уж их надо осмысливать с позиций какой-либо теории. Маслоу, будучи первопроходцем, вполне естественно остановился на простейшем подходе: последовательности приоритетов. Несмотря на множество неясностей, такой подход давал вполне сносное объяснение поступкам людей, ранее представлявшихся совершенно беспорядочными, произвольными.

2. Проблемы классификации Маслоу

Главный недостаток классификации Маслоу – отсутствие системности. Но такова любая классификация. Системность – это всегда взаимозависимость, связь чего-то с чем-то, а классификация – это различение, упорядочивание по признакам. Фактически единственное, что объединяет потребности в классификации Маслоу, – это их принадлежность человеку. Но наличие общего признака – это признак принадлежности к классу или группе, а не признак системности. А если список признаков не системен (то есть, не объединяет взаимозависимые признаки-характеристики), то он и неадекватен рассматриваемому явлению, случаен.

Например, классификация военнослужащих по званиям, показывая очерёдность передачи приказов (иерархию подчиненности), в то же время ничего не говорит ни об организации части, где он служат, ни о причинах такого соотношения численности носителей тех или иных погон, ни о причинах, вызывающих именно такую очерёдность передачи приказов. Конечно, мы-то это знаем или можем узнать из другого источника, но из самой классификации – нет. Применительно же к человеку мы и сами не знаем, и «другого источника» у нас нет. А потому, доверяясь Маслоу, рекламисты то и дело спотыкаются на отсутствии результата там, где он, казалось бы, должен быть наверняка. Между тем, любой управленческий или аналитический инструмент полезен ровно настолько, насколько он способен устранить неопределённость в деятельности компании. Например, насколько он способен устранить разницу между планом и фактом.

В частности, до сих пор так и неясно, как измерить эффективность рекламы и от чего она в первую очередь зависит. Например, в соответствии с классификацией Маслоу на упаковке со спагетти надо бы поместить фигуристую красотку (если покупатель) или красавца мачо (если покупательница). И что, сработает лучше, нежели разница в цене или цвете? Обратят внимание – да, но слишком уж очевидно, что потребление спагетти только отдалит покупателя от изображённого на упаковки эталона красоты. «Минздрав предупреждает…». Очевидно, что ни красотка, ни мачо со спагетти не связаны (не создают систему). Каждый образ сам по себе, хотя и в куче. На упаковке должен быть отражён результат, который можно получить с помощью спагетти. И результат, который интересует покупателя. Вроде рекламы часов марки Х или автомобиля марки Y, в которой упор делается на то, что обладание оными демонстрирует определённый статус владельца. Очевидно, что потребление спагетти отнюдь не приблизит покупателя к параметрам эталонных мачо и красотки. Разве что создаст хорошее настроение, образ какового и должен фигурировать на упаковке.

Потребности по Маслоу – это только видимость, которой представляется нашему мышлению комплекс потенциальных взаимодействий со средой, необходимых для выживания организма (самосохранения, повышения его безопасности). Собственно говоря, самосохранение – это основа жизни; все процессы в том, что мы называемым живым, направлены, в конечном счёте, на самосохранение. То есть, потребности, как они выглядят, — это как бы надстройка над реальными нуждами, порождённая усложняющейся кооперацией и усложнением труда и предметов потребления. У неё может быть большее или меньшее число «этажей», могут быть фиктивные «этажи», уводящие далеко от объективной исходной нужды вплоть до полной ей противоположности типа «престижного потребления» общества праздных по теории Торстейна Веблена. Например, под какой класс потребностей по Маслоу попадает нужда в обыкновенном консервном ноже? С одной стороны, не добудешь – останешься голодным, как в эпизоде с консервной банкой в книге Дж. К. Джерома «Трое в лодке, не считая собаки». А добудешь – не съешь. Он нужен для удовлетворения другой нужды – в открытии консервной банки. Понятно, что сами по себе и банка и её открытие бесполезны без содержимого банки, но первое предоставляет возможность сохранить еду, а второе – добраться до неё. И только теперь человек может удовлетворить физиологическую потребность в утолении голода. Что, впрочем, ещё не равносильно удовлетворению действительной потребности организма в тех или иных веществах и, следовательно, не обязательно будет способствовать выживанию организма.

Правильней говорить не о многоэтажности потребностей, а о дереве процессов удовлетворения потребностей, когда для удовлетворения каждой потребности требуется предварительно ещё кое-что сделать. Ведь чем далее, тем меньше готовых к употреблению ресурсов и ниже их готовность. Например, человек давно не лежит (да ни разу и не лежал) под бананом на берегу ручья, где ему достаточно протянуть руку, чтобы наесться, и повернуть голову, чтобы напиться. Как правило, всё нужное где-то растёт, бегает, плавает, летает, или уже лежит в закромах у кого-то менее ленивого. Поэтому приходится организовывать и вести определённую деятельность по добыванию, хранению и приведению ресурсов в состояние готовности к немедленному употреблению (например, поджарить). Включая кооперацию (охота командой с последующим походом с добытым мамонтом в ресторан, где мастера сделают деликатес из его хобота). То есть, для удовлетворения каждой потребности возникают вторичные потребности. В том числе, в каких-то необходимых для этого ресурсах, которые также надо добыть, сохранить и привести в состояние готовности. Даже воздух давно уж не тот и человеку приходится прибегать к кондиционированию и поездкам на ещё не загаженные им же территории.

Скажем, для покупки вышеупомянутого консервного ножа нужны деньги, а их надо заработать или достать. Возникает потребность в работе и в приобретении соответствующей квалификации. В ходе работы возникает необходимость в инструменте, в навыках, в спецодежде, в информации и многом другом. Их можно сделать самому, как Робинзону Крузо (хотя и далеко не всё), а можно купить готовые у других, более специализировавшихся в этом деле (не говоря уж о различных конструкциях консервного ножа и самих консервов, которые тоже кто-то придумывает и создаёт). Работа порождает нужду в отдыхе, но даже для отдыха нужно иметь, где присесть или прилечь (да чтоб помягче), относительная тишина, воздух посвежее и всё такое. Для всего этого тоже кое-что требуется, что совсем уж как бы не связано с исходной физиологической потребностью. Легко заметить размножение вторичных потребностей, ветвящихся подобно дереву.

В итоге возникает ветвящаяся структура – дерево потребностей. Это дерево тем больше и гуще, чем сложнее ресурс для первичной потребности. Точнее, чем меньше готовность исходный ресурс к конечному применению или потреблению. Например, кумир современного человека – автомобиль. Очевидно, что в чистом, готовом виде в природе не встречается ни он сам, ни любая из его частей. Да и для изготовления частей требуются весьма длинные и разветвлённые технологические цепи. Легко было нашим предкам: чистый воздух (а ныне подавай фильтры и кондиционеры), чистая вода (а ныне целая индустрия по изготовлению всякого рода питья, включая собственно воду, доведённую до безвредной кондиции), бананы и свежее мясо (а ныне… лучше не говорить и даже не думать). Развитая кооперация позволяет индивидууму непосредственно иметь дело только с первичной и вторичной потребностями. Изготовлением же ресурсов для них занимаются другие люди, зарабатывая на этом и решая проблемы со своими потребностями. Важно отметить, что дерево потребностей способно ветвиться без каких-либо ограничений, что открывает широчайший простор для генерирования идей новых продуктов. Поэтому классификация Маслоу представляет собой, по сути, случайную смесь реальной необходимости (безопасность, выживание организма и популяции) с отдельными узлами «ветвей» дерева потребностей, наиболее заметными в конкретном обществе в конкретное время.

Классификация Маслоу опирается на сугубо американский индивидуализм и игнорирует не только культурные особенности других стран, но и тот фундаментальный факт, что человек – существо общественное. И, следовательно, его поведение (как и всякого общественного существа) предопределяется не только его личными физиологическими потребностями и инстинктами, но и требованиями социальной структуры, элементом которой он является. Точнее, функциями этого элемента.

Важно отметить, что хотя требования организации (социальной структуры) обычно конкретизируются и озвучиваются индивидуумом (например, начальником), они, тем не менее, не являются требованиями этого индивидуума, даже если он сам думает иначе. Человек, ставши элементом организации, волей-неволей вынужден воспринимать функции этого элемента как свои собственные. Иначе не будет организации и всего, что она даёт тому человеку.

Иногда требования социальной структуры проявляются просто: через вознаграждение за выполнение некоторых обязательств по отношению к другим. Скажем, через продажу своей рабочей силы. Иногда через службу в армии. Причём требования социальной структуры в ряде ситуаций могут быть более приоритетными, нежели личные. Например, почти всем приходится выполнять весьма неблагодарную работу по выхаживанию потомства. Ибо выживает не особь (пусть даже она – человек), но популяция. А жизнь популяции длится (может длиться) гораздо дольше, нежели особи. Даже такой популяции как человеческая, преуспевшей в разнообразнейшем самоистреблении. Конечно, влияние социальной структуры на классификацию потребностей Маслоу имеет место быть, но только косвенное.

Очевидно, что с классификацией Маслоу далеко не так просто и наглядно, как может показаться на первый взгляд. Поэтому, чтобы разобраться в потребностях, целесообразно перейти к механизму их возникновения, а не рассматривать эту классификацию как откровение, как истину в последней инстанции.

3. Происхождение потребностей

Для начала, как советовали умные предки, уточним содержание термина «потребность», ибо, как известно, смысл не извлекают, а вкладывают. Тем более что сам Маслоу своего определения не дал, используя это слово как нечто само собой разумеющееся.

В психологии «потребность» – это состояние индивида, создаваемое испытываемой им нуждой в объектах, необходимых для его существования и развития, и выступающее источником его активности. Нельзя сказать, чтоб корректно; скорей уж характеристика состояния, но никак не состояние как таковое. Тем более, что индивид может испытывать потребность, но не может быть ею ни в каком своём состоянии. Даже будучи ресурсом, потребность в котором испытывает другой человек. Есть ещё много очень похожих определений этого термина с таким же недостатком.

Гораздо лучше сказано в БСЭ: нужда или недостаток в чем-либо необходимом для поддержания жизнедеятельности организма, человеческой личности, социальной группы, общества в целом. Но и это лучше уточнить: потребность – это форма представления в мышлении реального или потенциального недостатка в чём-либо, необходимом для процессов жизнедеятельности. Для человека это, прежде всего, физиологические процессы обмена веществ. За неимением приборов, привычных в технических устройствах, для контроля этих процессов организмы пользуются ощущениями, которые суть реакция нейронов на химические вещества, выработка которых генерируется нейроимпульсами от разного рода «датчиков» (органов чувств).

Данное уточнение подчёркивает то обстоятельство, что процессы жизнедеятельности нуждаются не только в ресурсах, изменяемых в ходе этих процессов. Сами эти процессы должны протекать в относительно устойчивом режиме. То есть, колебания существенных характеристик процессов не должны выходить за некоторые допустимые значения (или, как ныне говорят, коридора) во избежание потери жизнеспособности. Надо понимать, что процессы не обязательно должны быть равномерными; режим может быть каким угодно (в том числе и прерывистым), если это оптимально для организма в целом. Такой режим применительно к живым организмам называется гомеостазом. Этот термин ввёл У. Кеннон для биологических организмов, а впоследствии основатели кибернетики распространили его на любые управляемые и саморегулируемые процессы, включая социальные. Революционность такого подхода в том, что введён в научный и практический оборот совершенно новый критерий анализа: качество гомеостаза. Как показывает теория и практика, он является наиболее общим и содержательным по сравнению с известными ранее критериями. Рассматривая физиологические потребности, Маслоу указал на их связь с гомеостазом, но не развил эту идею. А последователи и вовсе не поняли её.

Гомеостаз сам по себе сохраняться не будет. Для регулирования процессов жизнедеятельности и, тем самым, сохранения их в оптимальном режиме необходим особый механизм – гомеостат. Термин «гомеостат» ввёл биолог-кибернетик У.Р. Эшби как обозначение сложной (не имеющей аналитического решения) кибернетической системы, которая посредством саморегулирования находит устойчивое состояние. Причем, находит его не с помощью некоего умного алгоритма, а примитивной последовательности случайных действий (что, к сожалению, очень часто и происходит в компаниях). Теория гомеостата ныне интенсивно разрабатывается (Горский Ю.М., Новосельцев В.Н. и др.). Совокупность физиологических процессов поддерживается многоуровневым ансамблем локальных гомеостатов (архитектура ансамбля – это отдельная большая тема). Надо сказать, что феномен мышления (вместе с сознанием, подсознанием и прочими эффектами) состоит именно в работе ансамбля гомеостатов. Именно ансамбля, а не обособленных гомеостатов, вполне достаточных для простейших. Но это отдельная большая тема.

Гомеостат (один из великого множества) в медицине

С термином «гомеостат» имеет место быть весьма распространенная путаница, вызванное применением одного и того же термина для разных явлений. В данном случае термин «гомеостат» применяется как для собственно механизма регулирования процессом, так и для совокупности «регулирующий механизм плюс регулируемый процесс», образующей замкнутый контур. Замкнутый с точки зрения потока информации. На практике оказалось удобно под гомеостатом понимать только механизм регулирования, воплощающий последовательность процессов обработки информации.

Гомеостат, по сути, – это так называемая обратная связь. Однако в отличие от привычного в менеджменте понимания, она не сводится к обычному в таких случаях извещению об отклонениях или докладу об исполнении. В гомеостате отклонение (или его тенденция) выходных параметров регулируемого процесса от его состояния, заданного в регуляторе в виде допустимых значений, преобразуется в действие, устраняющее причину указанного отклонения в исходных условиях и тем самым возвращает параметры процесса в заданные рамки. Таким образом, регулируемый процесс посредством гомеостата восстанавливает сам себе исходный режим. То есть пребывает в гомеостазе. Поэтому нельзя говорить о первичности физиологических процессов и вторичности процессов гомеостата: гомеостаз первых невозможен без вторых, а вторые невозможны без первых. И те, и другие равно являются процессами жизнедеятельности. Это важнейшее обстоятельство отмечал ещё С. Бир: «Первый принцип управления сводится к тому, что управляющий является частью управляемой им системы. Управляющий не является человеком, посаженным над системой высшей властью, который в дальнейшем реализует свои полномочия» («Мозг фирмы»).

Неплохую модель гомеостата можно увидеть на примере автомобиля: водитель едет из пункта А в пункт Б, внося поправки в исходно равномерный (в идеале) процесс движения автомобиля по мере возникновения разного рода дорожных помех. Водитель в данном случае выполняет функцию гомеостата, поддерживающего гомеостаз процесса движения автомобиля.

Представления о гомеостазе и гомеостате вполне адекватны не только людям, но и создаваемым ими (точнее – из них) надбиологическим организмам – организациям: компаниям, предприятиям, обществам и т.п. Собственно, организации, создаваемые из живых элементов, и не могут быть неживыми, а коли так, то для них справедливо (с понятными оговорками) многое, характерное для биологических организмов. Впервые об этом всерьёз и обоснованно заговорили ещё в начале 20-го века (W. Stern, Германия). И вот только век спустя понимание организации как живого (пусть даже квази-живого, если так легче воспринять) организма начало проникать в сознание самых продвинутых управляющих. И то с большим трудом. Например, Джон Пеpкинс, автор нашумевшей «Исповеди экономического убийцы», назвал корпорации новым видом разумной жизни, вне-биологическим и враждебным человеку. Отличие организации от биологического организма в том, что она имеет признаки как собственно биологического организма, так и вида (популяции) оных. Не зря её называют НАДбиологическим организмом.

Человек – существо общественное не только по названию и образу действий. Человек только продолжает линию эволюции живого, а эволюция в нашем мире подчиняется определённым законам. В частности, нечто, существующее само по себе, постепенно переходит к кооперативной жизнедеятельности в виде единого организма из множества этих нечто с неизбежной специализацией отдельных нечто. Такое решение природы оказалось эволюционно перспективней, нежели универсализация. Начало эволюции было положено ещё одноклеточными, перешедшими на начальном этапе к симбиозу и половому размножению. А ныне мы видим последний (но не завершающий) её этап: множество специализированных надбиологических организмов-организаций различного размера и вида, сосуществующих вполне симбиотически. Они формируют организмы ещё более высокого уровня – государства и создаваемые ими разнообразные союзы. Впрочем, справедливо и обратное: внутри государств создавались организации низшего ранга. Организмы-организации жизнеспособны ровно настолько, насколько они оказываются способными поддерживать гомеостаз социальных процессов, возникающих в них при кооперации. То есть, насколько совершенен их гомеостатический ансамбль, выработанный за многотысячелетнюю историю проб и ошибок.

Существенной особенностью этой эволюции является достаточно отчётливые маятниковые колебания приоритетности в работе гомеостатического ансамбля. Если вначале наблюдается безусловный приоритет устойчивости (выживания) особей, то далее, по мере повышения их устойчивости и образования из них вида, маятник начинает склоняться именно в пользу выживания вида. Смена приоритетов происходит не скачком, а постепенно, что порождает видимость противоречия между ними в переходный период. Позже, по мере образования первых многоклеточных, маятник опять склоняется в пользу устойчивости (выживания) многоклеточных особей (в нашем случае – людей), а далее – опять в пользу вида (человечества). Теперь мы (не все, конечно) наблюдаем возникновение всё более устойчивых надбиологических организмов (компаний и иных социотехнических организаций) и, соответственно, склонение маятника эволюции в пользу их устойчивости. И, как во всякий переходный период, в очень многих случаях всё ещё очень велико влияние предыдущего приоритета. Применительно к человеку это явление именуется эгоизмом и прагматизмом. Кстати, из приведённой закономерности следует вывод в пользу марксистских (коммунистических) представлений о будущем, что бы о них ныне не говорили разбитные газетчики и продажные политики. Разумеется, ситуация в разных странах хоть немного, но разная, поэтому в каждой стране (или близких по развитию группе стран) маятник движется с разной скоростью.

Влияние эволюционного маятника проявляется, в частности, в том, что, благодаря массовой приверженности предпринимателей прагматизму (попросту говоря, наживе как главному приоритету своей деятельности), средняя длительность существования компаний ужасающе коротка. Например, согласно исследованиям американского профессора маркетинга Джегдиша Шета средняя продолжительность жизни среднестатистической компании составляет 14,5 года. А средний возраст компаний, определённых им как лучший работодатель, дотягивает до 55-и лет («Бизнес» № 24 за 2006 г., стр. 66). Между тем, пример многих компаний-долгожителей показывает, что среди них только средняя (не говоря уж о рекордной) продолжительность жизни может достигать трёх столетий. Особенно велика «смертность» в первый год-два существования, когда вероятность банкротства у среднестатистической компании составляет 90% («Бизнес» № 30 за 2005 г. стр. 30). Понятно, что в эти проценты входят и злостные банкротства, и изначально созданные на ограниченный по времени проект компании, и отдельные проекты продолжающих существовать компаний, и предприниматели-одиночки. Но обычно предприниматели предполагают себе лучезарное будущее. Во всяком случае, странные получаются организмы, живущие в массе своей намного меньше своих частей (вопреки предшествующим этапам).

Очевидно, что история надбиологических организмов ещё слишком непродолжительна, чтобы путём естественной эволюции они массово пришли к достаточно устойчивой организации. Или нескольким устойчивым видам организации. Пока что наиболее устойчивыми являются государства, но и среди них есть такие, что прожили считанные десятилетия, тогда как другие имеют многовековую историю. Главная проблема видится в том, что оптимальная организация по унифицированной объективно структуре строится из далеко не унифицированных элементов. Впрочем, в армии, например, стараются людей унифицировать, ибо так повышается предсказуемость их действий и, соответственно, снижается неопределённость будущего в отношении выживания на поле боя. А вот у штатских с этим плохо, хотя и всячески пытаются.

Впервые, ещё до возникновения понятия «гомеостаз», идею об управлении и регулировании равновесия (устойчивости) социальных процессов выдвинул Т. Парсонс. В соответствии с американской традицией он предположил, что основой («клеточкой») социума является взаимодействие двух индивидов на основе неких правил, норм и т.п. форм согласования действий. Собственно, и Маслоу фактически придерживался той же позиции. Позднее идеи Парсонса и Штерна развивали Н. Винер и С. Бир. Представления Парсонса легли в основу т.н. IDEF и, позднее, стандартов ISO серии 9000, в которых операции (точнее – последовательности операций, алгоритмы) были названы процессами, что совсем не одно и то же.

Впоследствии исследования подтвердили существование гомеостатов. Например, в компаниях (организациях) деятельность этих гомеостатов состоит в обработке информации о процессах преобразования вполне материальных ресурсов в ходе оборота капитала. Скажем, функции мониторинга выполняют бухгалтерия, ОТК, маркетинг, технологи и т.д. Собираемые ими данные об отклонении контролируемых параметров процессов (недостатков) подвергаются соответствующему анализу. Для этого используется ряд уже известных моделей получения, отображения и анализа данных. Например, Data Envelopment Analysis, Balanced Scorecard, Tableau de Board, Productivity Measurement and Enhancement System (ProMES), Performance Measurement Model , Performance Pyramid и др.

На основе полученных результатов менеджмент предпринимает необходимые регулирующие действия. На «продвинутых» предприятиях эти действия выражаются в принятии «долгоиграющих» нормативных документов типа Инструкций, Положений, Стандартов предприятия, Регламентов и т.п. Короче говоря, занимается предупреждающими действиями в терминах стандарта ISO 9001:2000. Конкурентоспособность таких предприятий велика и живут они долго.

На примитивно организованных предприятиях обходятся одноразовыми приказами (нередко – устными) типа: «сделай то», «положи сюда» и т.п. Разумеется, руководство таких предприятий по уши сидит в кипучей текучке, без конца решая одни и те же проблемы. Короче говоря, занимается не своим делом. Или делает его непрофессионально, занимаясь корректирующими действиями в терминах стандарта ISO 9001:2000. Конкурентоспособность таких предприятий скверная. Живут они, согласно статистике, недолго. Да и то в силу благоприятного стечения внешних обстоятельств. Например, из-за отсутствия конкуренции в своей рыночной нише.

В качестве иллюстрации можно рассмотреть простейший случай. На предприятии сделали продукт (допустим, ремонт автомобиля на СТОА) с некоторыми отступлениями от исходных требований. На отсталых предприятиях начальство пожурит работников и сделает всё, чтобы втиснуть брак потребителю, убеждая его, что, мол, и так сойдёт, и тот сам виноват и т.п. Об отдалённых последствиях вроде потери клиента и репутации даже и не подумают. А вот на «продвинутых» предприятиях предпримут все меры по выявлению причин брака и устранению самой возможности возникновения впредь такой причины. А заодно и возможных причин других видов брака. Более того, заранее отладят мониторинг процессов создания продукта, что вовремя уловить отклонение от расчётного режима в начале цепи процессов и не допустить возникновения брака на выходе. То есть отладят гомеостат. Тем более что в подавляющем большинстве случаем исходной причиной является управленческий брак (неадекватные организационные решения).

Все вышеперечисленные функции гомеостата выполняются независимо от численности компании. Они выполняются даже в том случае, если предприятие состоит из одного человека, который в этом случае последовательно выступает в разных ипостасях. Важно отметить, выполняемые при этом функции не имеют прямого отношения к индивидууму как таковому. Это функции обеспечения безопасности организации, надбиологического организма.

Наибольшую известность в менеджменте гомеостаты получили под названием т.н. «цикла Деминга»: «Планируй – Делай – Проверяй – Воздействуй» (PDCA). В принципе, это краткое изложение «метода» проб и ошибок, эффективность и результативность которого всегда была ниже всякой критики. Судя по публикациям, этот древний управленческий метод воспринимается как новейшее откровение, хотя о нём писали ещё Ф. Тэйлор и У. Шухарт, не говоря уж о том, что это вполне естественная последовательность действий даже для кошки. Характерно, что Э. Деминг, которого считают идеологом концепции процессного подхода к анализу предприятий, в указанном «цикле» указал не процессы, а операции (действия).

Здесь важно понимать, что объективной основой всякого социального взаимодействия в действительности служат вовсе не субъективные представления индивидов о формах согласования своих действий, пусть даже и оформленные в виде гласных и негласных норм общежития. Взаимодействие индивидов практически всегда происходит опосредованно – через кооперацию в ходе реализации процессов преобразования ресурсов для получения социально необходимого продукта, объективно требующие того или иного взаимодействия индивидов независимо от их желания. Процессы преобразования ресурсов, задающие структуру кооперации, и есть объективная основа социума. Хорошее, классическое представление о кооперации даёт конвейер, где каждый работник делает свою часть операций, в результате чего исходные ресурсы (сырьё) постепенно преобразуется в готовый продукт. Собственно, об этом писали ещё А. Смит, К. Маркс и Ф. Энгельс. Да и многие позднейшие экономисты. Как хорошо сказал Ф. Дик: «реальность – это то, что не исчезает, когда перестаёшь в это верить». Вышеуказанные процессы как раз и не исчезнут в отличие от придуманного Парсонсом взаимодействия индивидов на основе правил, норм и т.п. форм согласований действий. Ведь организация труда на конвейере предопределяется технологией, объективно существующими характеристиками ресурсов, а не надуманными правилами. Из чего следует, что распространённый среди социологов термин «социальная организация» не корректен. Адекватным реальности будет термин «социотехническая организация».

Вот эти-то социальные процессы, вполне аналогичные процессам в биологических организмах, и подвергаются регулированию гомеостатами. Требования гомеостатов в меру их понимания или усвоения получают оформление в форме традиций (например, т.н. «заповедей»), обычаев, законов, правил и т.п., включая должностные инструкции. То есть, эти все нормы должны опираться не на абстрактные представления их авторов (даже опирающихся на богатый опыт, свой, коллег и предшественников), а на вполне реальные процессы. Непонимание или, что гораздо хуже, отрицание из политических и идеологических соображений объективной основы социотехнических организаций объясняет весьма низкую эффективность не только вышеуказанных стандартов, но и изрядной части законодательства. Поэтому повышение их качества и происходит ценой многочисленных проб и ошибок (нередко кровавых). Про банкротства и говорить нечего.

Решающая роль гомеостата предопределяется тем, что мир пребывает в состоянии хаоса, частными локальными случаями которого являются упорядоченности событий с разной вероятностью возникновения и устойчивостью сохранения (о роли гомеостаза и хаоса в биологии пишет, например, Щербаков В.П.). То есть, «островки» самоорганизации при возникновении подходящих условий. Поэтому управление превращается в создание таких условий. Хорошей иллюстрацией могут служить т.н. «законы Мерфи» – своего рода шутливая картотека многочисленных проявлений хаоса в жизнедеятельности человека и компаний с самой, казалось бы, жёсткой организацией, что принято списывать на т.н. «человеческий фактор». А если серьёзно, то хаос объективно проявляется через вероятность (непредсказуемость, случайность), столь распространённые в нашей жизни, несмотря на все попытки повысить её упорядоченность. Не зря один из «законов Мерфи» гласит: «Неразбериха в обществе постоянно возрастает. Только очень упорным трудом можно несколько ее уменьшить. Однако сама эта попытка приведет к росту совокупной неразберихи» (Второй закон термодинамики Эверитта). Конечно, вышеописанное представление о хаосе в социуме является пока только гипотезой, но гипотезой, которая очень хорошо объясняет известные факты.

Поэтому, говоря о состоянии живого объекта (человека или организации), следует рассматривать не текущие параметры, а динамическую характеристику – качество его гомеостаза как амплитуду колебаний критических характеристик процессов от некоего среднего (тренда). По мере уменьшения амплитуды тренд будет стремиться к надёжной и предсказуемой равномерности (своевременности) потребления необходимых ресурсов необходимого качества, количества и ассортимента. Стремиться, никогда не приходя к полной равномерности по причине влияния хаоса в виде постоянного изменения и без того мало предсказуемых факторов среды.

Обеспечить такой гомеостаз можно двумя путями: либо прибрать к рукам максимум всевозможных ресурсов (обычно – в форме их денежного эквивалента), либо организовать максимально благоприятные для себя внешние условия. Первый путь довольно легко решаем, если ассортимент необходимых ресурсов невелик, человек привык обходиться малым, а среда обитания благоприятна. Например, амазонские индейцы на добывание необходимой пищи тратят в среднем около четырёх часов в день. Оставшееся время они проводят в неспешной праздности. Но прочим обитателям Земли повезло меньше: недостаток ресурсов вкупе с жёсткими условиями среды лишила их уверенности в будущем и толкнула на путь развития промышленности, потребовавшей ресурсов в совсем уж астрономических количествах. Особенно – ресурсов информационных, значение которых нарастает прямо на глазах. А концентрация денежного эквивалента в таких условиях быстро заводит в тупик: чем выше концентрация, тем ниже его ценность.

Второй путь реализуется не только человеком, но и многими живыми существами. Например: изготовление нор и гнёзд, защита своей территории, создание стай и т.д. Человек лишь пошёл значительно дальше. В результате действий человека (под управлением гомеостата) прилегающая часть среды становится всё более благоприятным, управляемым и предсказуемым окружением, рукотворным оазисом, защищающим от внешних невзгод – энтростатом (Шаповалов В.И.). Он образуется из различных элементов (ресурсов и факторов) среды. К их числу относятся вещи (одежда, жильё, техника…), люди (родственники, сотрудники…), организации (семья, предприятие, государство …), атмосфера и т.д. Организации также создают себе энтростаты. В качестве основных элементов энтростата целесообразно рассматривать т.н. «заинтересованные стороны» (Т. Конти). Грубо говоря, «крыша» в госадминистрации, свой человек в налоговой, прикормленный чин в милиции, надёжный поставщик, лояльный персонал, без лишних слов кредитующий банк – это всё элементы энтростата. Чем лучше отлажены отношения с этими элементами и чем надёжней они работаю на вашу пользу, тем совершенней энтростат. И если в каком-то из перечисленных направлений у вас болит голова, то вы имеете дело с недостатком энтростата. Или, точнее, внешним признаком этого недостатка.

Из-за влияния хаоса энтростат не может быть устойчивым сколько-нибудь длительное время, поэтому его нельзя создать и на том успокоиться. В частности, на управление теми же элементами среды претендуют и другие люди, что усиливает влияние хаоса. Устойчивость энтростата повышается либо в случае решающего перевеса в возможностях одного человека или организации (что бывает редко и ненадолго), либо в случае построения кооперативного энтростата (что может длиться неопределённо долгое время). Поэтому при совершенствовании организации нужны не решения на все случаи жизни, а умение их быстро находить в нужное время и нужного качества. Зачастую это умение формализуется в виде свода процедур и т.п. Хотя, конечно, многообразие случаев столь велико, что гораздо надёжней располагать технологией, позволяющей на основе некоторых общих правил и принципов создавать необходимые процедуры «здесь и сейчас» с минимальным перебором вариантов. Насколько известно, сегодня в наибольшей мере этому требованию отвечает ТРИЗ – Теория решения изобретательских задач (Альтшуллер Г.С.).

Отношения со средой характеризуются разной мерой удовлетворительности (неудовлетворительности): от «лучше не бывает» до «хуже не бывает». Совокупность неудовлетворённостей создаёт ансамбль потребностей классов 3-7 по Маслоу, социальных по своей сути. Поэтому какой-то особой потребности в безопасности (класс 2 по Маслоу) не существует, ибо безопасность – это гомеостаз, надёжный на неопределённо долгое время в широком диапазоне и условий среды. И этот гомеостаз является совокупным результатом работы всего ансамбля гомеостатов. Или, в терминах Маслоу, – всех потребностей кроме класса 2. Неудовлетворительность состояний гомеостата и энтростата (то есть, наличие в них недостатков, проявляющихся как нежелательные эффекты – НЭ) представляется как угроза безопасности. И, что важно, эту неудовлетворительность можно оценить количественно, позволяя корректно ставить задачи по изменению гомеостаза и энтростата.

Таким образом, вся деятельность человека вызывается нарушениями гомеостаза и несовершенством энтростата и нацелена на устранение и предупреждение появления этих недостатков в будущем. Это реальная основа действий, которые воспринимаются как целенаправленная деятельность человека, включающая установление «предназначения» или «смысла». Образно говоря, потребности – это тени на стене, которые отбрасывают гомеостатами. Классификаций же теней (потребностей) можно составить сколь угодно много в соответствии со своими представлениями о целесообразности и удобстве, и все они не будут исчерпывающими и определёнными. Классификация Маслоу – только самая известная из них.

Создание и совершенствование гомеостата и энтростата – это две основные задачи стратегического планирования. Их решением вольно или, чаще всего, невольно и занят персонал любой организации, что придаёт закономерность, определённую направленность её эволюции. Выгода же являет собой только архаичную, примитивную, доступную массовому пониманию форму представления результативности решения этих задач.

Необходимость их решения мышление человек обычно представляет в форме т.н. цели. А так как каждый человек воспринимает окружающий мир хоть немного, да по-своему, всегда неполно и фрагментарно, то в силу присущего мозгу «мягкого» регулирования результат обработки этого восприятия всегда вероятностен и индивидуален. Что в сочетании с выявлением и учётом новых факторов закономерно приводит к иллюзии свободы воли и, следовательно, субъективизму в постановке целей. В качестве примера можно привести водителя автомобиля. Это ведь только кажется, что он управляет автомобилем. В действительности, управляют внешние факторы в виде разметки дороги, других автомобилей, дорожных знаков и т.п., а водитель только воспринимает их в меру своей внимательности и подготовки, преобразуя в сигналы, доступные «пониманию» автомобиля.

С этой позиции становится понятным механизм возникновения всякого рода общественных течений. Как только достаточно большая группа, находящихся в сходных условиях существования людей, подпадает под действие возникшего случайно или искусственно ряда факторов, у этой группы возникает общая угроза, устранение или парирование которой воспринимается как цель, а необходимость её достижения – как потребность. Разумеется, речь идёт не вообще о произвольном ряде случайных факторов, а о таких, которые способны, последовательно воздействуя на людей, столь же последовательно менять их психологическое состояние. В конечном счёте, последовательность изменений (процессов) создаёт синергетический эффект в виде общего для всех осознания некоей угрозы, для устранения или парирования которой необходимо вполне определённое средство. Изменение последовательности действия этих факторов, отсутствие (слабость) одного из них или слишком большой разрыв во времени воздействия прерывает или вовсе уже не порождает нужные психологические процессы и синергетический эффект не возникает. Или порождает совсем не то, что ожидалось. В качестве средства устранения или парирования угрозы может быть что угодно. Например, искусственно вызываемая массированной торговой рекламой угроза чаще всего вызывает у людей искусственную же потребность во вполне определённых товарах. Например, в автомобилях и других «престижных» (статусных) приобретениях. Отсутствие их якобы не позволяет войти в определённую социальную группу, где, как утверждается, количество всяческих гарантий больше, а уровень безопасности, соответственно, выше. Частью искусственно, а частью естественно возникают политические течения. В основном естественно возникают религиозные течения, предводители которых торгуют и вовсе ничем не подтверждёнными гарантиями.

Подробнее особенности процессов, гомеостаза и прочих жизненно важных явлений рассмотрены в системно-процессной теории устройства и жизнедеятельности социотехнических организаций (ТСПМ), представляющей собой приложение вышеупомянутой ТРИЗ к социотехническим организациям.

Все задачи сколько-нибудь стратегического уровня вытекают из недостатков гомеостаза, гомеостата и энтростата. И если эти задачи не решать, то человек и организация обречены на мелкую неэффективную суету, на прозябание с крайне невысокими шансами на сколько-нибудь долговременное успешное существование. Как справедливо отмечал Ленин В.И.: «Всякий раз, когда мы избегаем решать общий вопрос, при каждой попытке решить частный вопрос мы спотыкаемся о нерешённый общий вопрос». Разумеется, есть люди, наделенные способностями ставить перед собой и своей организацией именно такие задачи и, более того, успешно решать их. Таких редкостных, по определению, людей называют Творческими Личностями, а в бизнесе – гениями менеджмента. В частности, в Теории развития творческой личности (ТРТЛ) Альтшуллера Г.С. главным признаком считается наличие новой или пока недостигнутой значительной общественно-полезной Достойной Цели (комплекса задач), зачастую опережающей свою эпоху. Здесь следует отметить, что до сих пор поиск, выбор и формулирование Достойной цели осуществляется методом проб и ошибок, что нехорошо. Кстати, как можно было вообще заниматься проблемами Достойной Цели, если в тени остался вопрос: чем и как вообще руководствуется человек в своей жизни? Как ставит перед собой цели, большие и маленькие? И что такое цель вообще, если отбросить лирику?

Использование системно-процессного подхода позволяет решить эту проблему. Как, впрочем, и другие проблемы развития ТРИЗ. Так вот, общественная полезность цели тождественна снятию или ослаблению угрозы гомеостазу. Она тем больше, чем больше социальная группа, о гомеостазе которой идёт речь. Как говорил ещё римский император Марк Аврелий, «каждый стоит столько, сколько стоит то, за что он хлопочет».

Правда, надо учитывать фактор времени: снятие или ослабление даже очень большой, но отдалённой угрозы люди будут ценить меньше, чем снятие или ослабление пусть и маленькой, но сиюминутной угрозы. В данном случае наглядно видно проявление хаоса, нивелирующего представления в больших группах людей. Здесь также проявляется массовая склонность людей к объектному (фрагментарному) видению окружающего вместо процессного видения, коим от природы или вследствие обучения обладают немногие.

Такая же проблема и с масштабным фактором: чем больше социальная группа, для гомеостаза которой существует угроза, тем слабее эта угроза ощущается индивидуумами, входящими в эту группу. Не зря всё большее распространение получает идея формулирования т.н. миссии компании; по сути – той же общественно-полезной цели или функции, но в предельно приземлённой форме, доступной массовому уровню восприятия. Да и формулируют её чаще всего крайне неудачно, подменяя описанием своего бизнеса, упуская возможность указать своё конкурентное преимущество.

Для социальных групп на уровне государства наиболее распространёнными инструментами решения вышеуказанных противоречий являются политические партии. Они доносят до сознания масс представления об общих угрозах также в предельно приземлённой форме из-за массовой склонности людей к использованию готовых, проверенных временем решений (чтоб не утруждать себя размышлениями). К сожалению, как справедливо отметил тот же умница-император, «люди будут делать одно и то же, как ты не бейся». К сожалению, фраза Ницше «Пора уже с человеческой глупостью считаться как с реальной силой» по-прежнему актуальна, как и закон сохранения глупости.

Множественность партий является следствием как неодинаковости понимания социальной элитой общих угроз, так и трудностями одинакового формулирования этих угроз для разных групп населения (территориальных, конфессиональных, профессиональных и т.д.). Вплоть до отождествления средств парирования этих угроз с конкретными личностями. Естественно, что Творческие личности (одиночки по определению) не обладают, как правило, ресурсами для создания подобного рода инструментов, что и предопределяет их статистически невесёлую судьбу. Максимум, что они обычно могут, это создать небольшую группу последователей.

Решение стратегических задач (общих вопросов, по Ленину) для индивидуума всегда означает приоритетность решения задач в интересах организации. А задачи самого высокого уровня означают для него приоритетность решения задач, общих для социума и человечества в целом. Этот вывод весьма сильно расходится с широко распространённым ныне мнением о решающей роли частного интереса. Ведь очень многие предпочитают закрывать глаза на всё, что касается других, и надеяться на лучшее (авось обойдётся). Однако гораздо чаще выигрывают те, кто при этом готовится к худшему и не создаёт проблем своим партнёрам. В связи с этим интерес представляют рассуждения Н. Винера («Кибернетика и общество»):

Следует отметить как один из самых поразительных фактов в жизни государства, что в ней крайне мало действенных гомеостатических процессов. Во многих странах распространено мнение, что свободная конкуренция сама является гомеостатическим процессом, т.е. что на вольном рынке эгоизм торговцев, каждый из которых стремится продать как можно дороже и купить как можно дешевле, в конце концов приведет к устойчивой динамике цен и будет способствовать наибольшему общему благу. Это мнение связано с “утешительным” воззрением, что частный предприниматель, стремясь обеспечить свою собственную выгоду, является в некотором роде общественным благодетелем и поэтому заслуживает больших наград, которыми общество его осыпает. К сожалению, факты говорят против этой простодушной теории.

Рынок – игра. Она строго подчинена общей теории игр, которую разработали фон Нейман и Моргенштерн. Эта теория основана на допущении, что на любой стадии игры каждый игрок, исходя из доступной ему информации, играет согласно вполне разумной стратегии, которая, в конце концов, должна обеспечить ему наибольшее математическое ожидание выигрыша. Это – рыночная игра, в которую играют вполне разумные и совершенно беззастенчивые дельцы. Даже при двух игроках теория сложна, хотя она приводит часто к выбору определенного направления игры. Но при трех игроках во многих случаях, а при многих игроках в подавляющем большинстве случаев результат игры характеризуется крайней неопределенностью и неустойчивостью. Побуждаемые своей собственной алчностью, отдельные игроки образуют коалиции; но эти коалиции обычно не устанавливаются каким-нибудь одним определенным образом и обычно кончаются столпотворением измен, ренегатства и обманов. Это точная картина высшей деловой жизни и тесно связанной с ней политической, дипломатической и военной жизни. В конце концов, даже самого блестящего и беспринципного маклера ждет разорение. Но допустим, что маклерам это надоело, и они согласились жить в мире между собой. Тогда награда достанется тому, кто, выбрав удачный момент, нарушит соглашение и предаст своих партнеров. Здесь нет никакого гомеостаза. Мы должны проходить циклы бумов и спадов в деловой жизни, последовательную смену диктатуры и революции, войны, в которых все теряют и которые столь характерны для современности.

От авторов сайта: замечательную визуализацию «эволюции доверия» можно посмотреть здесь.

.

Конечно, рисуемый фон Нейманом образ игрока как вполне разумной и совершенно беззастенчивой личности представляет абстракцию и искажение действительности. Редко можно встретить, чтобы большое число вполне разумных и беспринципных людей играло вместе. Там, где собираются мошенники, всегда есть дураки; а если имеется достаточное количество дураков, они представляют собой более выгодный объект эксплуатации для мошенников. Психология дурака стала вопросом, вполне достойным серьезного внимания мошенников. Вместо того, чтобы добиваться своей конечной выгоды, подобно игрокам фон Неймана, дурак действует так, что его образ действий в общем можно предсказать в такой же степени, как попытки крысы найти путь в лабиринте. Иллюстрированная газета будет продаваться благодаря некоторой точно установленной смеси религии, порнографии и псевдонауки. Комбинация заискивания, подкупа и устрашения заставит молодого ученого работать над управляемыми снарядами или атомной бомбой. Для определения рецептов этих смесей имеется механизм радио-опросов, предварительных голосований, выборочных обследований общественного мнения и других психологических исследований, объектом которых является простой человек; и всегда находятся статистики, социологи и экономисты, готовые продать свои услуги для этих предприятий.

«Небольшие, тесно спаянные сообщества обладают высокой степенью гомеостаза, будут ли это культурные сообщества в цивилизованной стране или селения первобытных дикарей. Какими бы странными и даже отталкивающими не казались нам обычаи многих варварских племен, эти обычаи, как правило, имеют вполне определенную гомеостатическую ценность, объяснение которой является одной из задач антропологов. Лишь в большом сообществе, где Господа Действительного Положения Вещей предохраняют себя от голода своим богатством, от общественного мнения – тайной и анонимностью, от частной критики – законами против клеветы и тем, что средства связи находятся в их распоряжении, – лишь в таком сообществе беззастенчивость может достигнуть высшего уровня» (Н. Винер, Кибернетика или управление и связь в животном и машине. Глава VIII. Информация, язык и общество).

Рассуждения Н. Винера особо примечательны тем, что вывод о приоритетности общего над частным может быть подтверждён не только логически, так как логические аргументы не воспримут, если вывод противоречит личным убеждениям и опыту. Этот вывод может быть подтверждён и математически; на этот счёт ещё есть нобелевская работа Дж. Нэша о неэффективности конкуренции по сравнению с партнёрством. Человек, для которого свои интересы всегда выше интересов общих, выше интересов организаций, в которых он состоит, чаще всего проигрывает. Индивидуализм и установка на самоценность наживы (основа т.н. гражданского общества по Э. Геллнеру) по сути своей есть проявление хаоса, который рано или поздно разваливает любую сколько-нибудь большую организацию, будь то компания или государство. Очевидно, что чем больше тех эгоистичных индивидуумов, тем менее вероятна возможность стихийного сколько-нибудь длительного согласования их интересов. Разве что под мощным влиянием внешних факторов. Но, с другой стороны, это же обстоятельство повышает мобильность населения и скорость приспособления организации и общества к меняющимся обстоятельствам, пусть и методом проб и ошибок (которые всегда намного чаще удач).

Кстати, голубой мечтой владельцев бизнеса (нередко – и управляющих) являются работники, готовые пожертвовать своим временем и здоровьем ради интересов компании (точнее – её владельцев) в порядке, так сказать, высшего проявления лояльности. Вместе с тем, очевидно, что проповедуемые рыночной демократией индивидуализм и эгоизм входят в противоречие с концепцией лояльности к компании, что и предопределяет её невозможность без глубокой психологической обработки персонала. По сути – зомбирования (например, с помощью НЛП или сайентологии). Что не только недемократично и нарушает права человека, но и лишает его индивидуальности, то есть – подрывает устои гражданского общества, о котором так много и с пафосом рассуждают на Западе. Разрешить это противоречие можно лишь изменением условий его возникновения. Стихийно найденной формой (компромиссной, по сути) этого изменения является уступка персоналу части прибыли, производимая под разными вывесками: от премий до уступки части капитала.

4. Анализ потребностей

Вышеизложенные «гомеостатические» представления показывают, что за сугубо субъективными потребностями в духе «я хочу» всегда стоит объективная необходимость, вынуждающая через ансамбль гомеостатов к определённой деятельности. Иными словами, диктуемое многовековой культурной традицией привычное идеалистическое видение деятельности человека очень неохотно уступает место материализму. И лишь по этой традиции довольно однообразные реакции этого ансамбля по-прежнему именуются потребностями, которые в разных ситуациях выглядят очень различно, своеобразно. Все т.н. потребности в действительности являются либо средством обеспечения безопасности, либо формой представления её недостатков в конкретных условиях. Рассмотрим это на примере классификации Маслоу.

Класс 1. Физиологические потребности.

Самые очевидные, постоянно напоминающие о себе потребности организма (голод, жажда, секс, отдых и т.п.). Они обеспечивают поставку в организм ресурсов, необходимых для поддержания процессов его жизнедеятельности (как и жизнедеятельности организаций). По сути – для самосохранения (класс 2). Скажем, не поешь вовремя и как следует – ноги протянешь. Недостаток того или иного ресурса служит сигналом (посредством соответствующих гомеостатов) для активизации частей организма (организации), функцией которых является поиск и доставка недостающих ресурсов. В том числе – информации. Отсутствие или недостаток ресурсов (угроза гомеостазу) и их достаточность (безопасность) – это только разные состояния процессов организма (организации). Собственно говоря, жизнь и есть процессы переработки ресурсов ради поддержания структуры, эту переработку выполняющей.

А вот секс для выживания организма бесполезен сам по себе, поэтому нельзя считать его физиологической потребностью. Секс необходим для удовлетворения совсем другой потребности – самосохранения популяции как надбиологического организма. Ну, а то, что при этом человеку хорошо, – это лишь выработанный эволюцией способ поощрения особи к действиям в интересах популяции (общества), в принципе аналогичный лакомству при дрессировке зверей в цирке. Из чего, кстати, следует, что одних призывов к соблюдению общих интересов мало; необходимо ещё достаточно ощутимое поощрение, не обязательно в материальной форме. То есть, вышеприведённый (вполне коммунистический, кстати) вывод о том, что баланс между частным и общим интересом должен быть смещён в сторону общего, для своей реализации должен быть подкреплён чем-то греющим душу конкретного человека. Интересно отметить также, что самое большое удовлетворение (куда там экстриму!) человек получает от решения трудной творческой задачи, относимой к разряду Достойной Цели.

Хорошим подтверждением вышесказанному служат нынешние переживания политиков на почве демографии и их попытки заменить физиологическое удовлетворение от секса, переставшее работать на волне сексуальной революции и роста стоимости воспроизводства на прирост населения, более современным материальным поощрением. Что поделаешь, стареет евроатлантическая цивилизация (тоже надбиологический организм), подтверждая прогноз давней теории О. Шпенглера. Поэтому секс следует отнести к классу развлечений, что легко подтверждается простым сопоставлением числа сексуальных контактов и числа родов.

Имеет смысл отметить также, что утоление голода и жажды тоже можно было бы перевести в разряд развлечений. Что делают в шикарных ресторанах? Уж никак не удовлетворяют голод и жажду.

Из приведённых примеров становится очевидной условность классификации Маслоу: одна и та же потребность в разных условиях может быть отнесена к разным классам. То есть, классификационные признаки выбраны не совсем корректно. Строго говоря, у каждого явления обычно далеко не один признак и, следовательно, в зависимости от выбранного признака (комбинации признаком) может быть создана далеко не одна классификация.

Класс 2. Потребность в безопасности.

По сути, это потребность в самосохранении – поддержании гомеостаза своего организма. И вся деятельность организма (точнее – нервной системы, мозга) подчинена решению (обеспечению решения) этой задачи. Если она не обеспечена, то все остальные теряют смысл. Как правило, человек согласен потерпеть неудовлетворённость любых других потребностей, если их удовлетворение чревато для самосохранения. Например, изнывающий от жажды человек не притронется к морской воде, если только он умом не повредился.

Необходимо отметить, что безопасность – самая не утоляемая потребность. Не утоляемая в принципе, ибо если угрозы не видать, то это ещё не означает, что её нет или она не возникнет завтра: процессы в окружающей среде не прекращаются и хаос никуда не исчезает. С ростом наших знаний всё менее вероятными и опасными становятся старые, привычные уже угрозы: против них человек уже выработал средства защиты или нейтрализации. Зато выявляется всё больше угроз, о которых ранее даже не подозревали и которые превосходят все известные. Не говоря уж о рукотворных угрозах типа проблем компьютерной или экологической безопасности. Безопасности, как и денег (которые тоже средство обеспечение безопасности), никогда не бывает много, о ней беспокоятся всегда, даже не замечая порой этого. Остальные потребности – периодические. Они ограничены по объёму потребления (кроме патологий) и между собой практически не связаны.

Понимание (сознательное или нет) безопасности как ключевой потребности позволяет преодолевать устоявшиеся, закосневшие отношения и естественный консерватизм персонала путём осторожного распускания слухов о якобы грядущих увольнениях, реорганизациях, снижения зарплат и т.п. проявлений хаоса. В частности, угрозой изменения условий, которые люди склонны считать неизменными и неподвластными случайностям. Созданная таким образом неуверенность в своём будущем, в осуществимости своих ожиданий и желаний, неустойчивость положения каждого работника делает вполне его отзывчивыми на реорганизации, которые собирались делать в действительности. Без этого любой работник будет соглашаться лишь на те изменения, которые никак не затрагивают его текущее равновесное состояние, одновременно приветствуя любые изменения в отношении других. А все вместе будут, не сговариваясь, тихо саботировать, всячески тормозить реформирование организации. Разумеется, из самых лучших побуждений, в интересах организации. Угроза безопасности, ощущаемая как страх, – это, как правило, мощная мотивация (или стимул) к активизации действий человека по ликвидации угрозы. Активность в нужный момент можно направить в запланированное русло, обещая восстановить контроль над угрожающими факторами. Что, собственно и используется широчайшим образом при манипулировании сознанием человека в целях, например, рекламы (особенно – политической). Правда, неуверенность может породить и фатализм, если человек не уверен в результативности своих действий по ликвидации угроз. Поэтому желательно предложить или хотя бы только пообещать способ («лекарство», как в аптеке) преодоления неопределённости. В частности, сыграть на эффекте толпы: не отставать, быть со всеми, быть как все.

Перманентная, управляемая неустойчивость состояния работников увеличивает возможности организации в целом к манёврированию в условиях быстроменяющихся условий рыночной среды и, тем самым, повышает её шансы на выживание.

К числу отдельных потребностей некоторые американские исследователи относят стремление избежать непродуктивного, дурного, неприятного ожидания, которого не любит всякий: и стар и млад, богатый и бедняк. Ожидание – это всегда неизвестность и, следовательно, страх, потенциальная угроза безопасности.

Улоф Пальме указывает на тесную связь между проблемой безработицы и проблемой свободы – ключевого понятия рыночной демократии: «Свобода предполагает чувство уверенности. Страх перед будущим, перед насущными экономическими проблемами, перед болезнями и безработицей превращает свободу в бессмысленную абстракцию… Наиболее важным фактором уверенности является работа. Полная занятость означает колоссальный шаг вперед в предоставлении свободы людям. Потому что помимо войны и стихийных бедствий не существует ничего такого, чего люди боялись бы больше, чем безработицы». И в самом деле: безработный человек не участвует в кооперации, он никому не нужен, он выброшен из социума. Что может быть страшнее для человека как социального существа? Совсем не случайны неоднократные добровольные возвраты в зону бывших заключённых: на воле они оказались вне отталкивающего их общества, а в зоне они свои люди – всё же существует какое-никакое общество, в котором они свои. И даже безжалостные и циничные дельцы со временем приходят к ощущению (иногда и пониманию) необходимости совершить что-то благотворительное, «богоугодное», лишь бы почувствовать себя полезным обществу, а не одиноким социальным паразитом, лицемерно вещающим своим наёмным работникам о сотрудничестве и миссии компании.

Потребность в свободе (не путать со своеволием) – это потребность в гарантиях непосягательства других людей на тебя, на твоё имущество и на твою деятельность, в снижении тем самым угрозы гомеостазу и энтростату. Из чего, кстати, следует, что такие гарантии могут принимать разные формы. В частности – потребности, представляемые как жажда власти или страсть к руководству. Ведь реализуя эти потребности, человек как бы уменьшает свою зависимость от других людей и обстоятельств. Следовательно, его гомеостаз становится менее зависимым от внешних факторов по мере укрепления энтростата. В действительности это не совсем так. Тем не менее, человек обретает ощущение большей безопасности.

Организации весьма своеобразно понимают безопасность. С одной стороны они вполне отдают себе отчёт в существовании всяческих угроз. С другой, воспринимают их слишком уж антропоцентрично: работники и владельцы легко видят угрозы лично себе, но плохо – угрозы существованию своей организации. Разве что – в последний момент. И те, и другие угрозы, связанные в сознании воедино, делают работников лояльными организации. Владельцев, как ни странно, – тоже, ибо возникновение такой связки замещает жажду наживы пониманием своей социальной роли, обычно не осознаваемой (разве что иногда, да и то декларативно).

Здесь следует отметить роль экономистов, являющихся ключевым элементом важнейших гомеостатов организации. Они из тех очень немногих работников, кто хотя бы потенциально способен эти угрозы заблаговременно выявить и просчитать. Только экономисты профессионально занимаются анализом оборота капитала (по сути – гомеостазом организации). А это главный процесс организации, в движении параметров которого чётко отражаются все промахи и удачи руководства в управлении бизнесом. Именно результаты этого анализа, в той или иной форме доносимые до руководства, понуждают руководство к действиям по повышению живучести своей организации, росту её эффективности. Понуждают, но не всегда. Образно говоря, экономисты – это «кошки», которые ловят «мышей», потихоньку растаскивающих ресурсы предприятия. Но вместо похвалы «кошек» ещё и ругают за то, что не поймали раньше, и за то, что те «мыши» вообще водятся. Между тем, «кошки» могут только ловить для снижения ущерба, а вот изменить условия так, чтоб те «мыши» вообще не водились и не размножались, может только руководство.

Проблема, однако, в том, что для правильного применения результатов деятельности экономистов необходимо иметь экономическую же подготовку. На Западе это само собой разумеется. У нас же руководство предприятия комплектуется либо из коммерсантов, либо, по старой советской традиции, из технических специалистов. Поэтому экономисты и ценятся руководством (себе же во вред) заметно ниже специалистов по продажам или финансистов (тоже, в общем-то, специалистов по продажам). А то и ряда других профессий. И это притом, что именно в профессии экономистов природные данные меньше, чем где-либо, могут заменить хорошую подготовку и опыт. Иначе говоря, «себестоимость» экономистов как рабочей силы много выше, чем их потребительская цена просто из-за неумения потребителя-нанимателя правильно и эффективно их использовать. Как следствие, руководство не видит множества угроз, приводящих в высокой «смертности» среди организаций под влиянием пресловутой «невидимой руки рынка» (которая с косой).

Приоритетности потребности в безопасности как будто бы противоречит проза жизни. Например, израильскому ученому, работающему, естественно, в США, Даниэлю Канеману (Нобелевская премия по экономике за 2002 год) в ходе ряда научных экспериментов удалось доказать, что в своей повседневной жизни большинство людей не руководствуются здравым смыслом. До него экономисты диву давались: почему рассчитанные ими модели дают внезапные сбои, почему люди ведут себя не так, как им положено по теории? Почему вдруг падает биржа, или почему вдруг люди бросаются в банк изымать вклады, менять одну валюту на другую?

Все экономисты до Канемана, начиная с Адама Смита, делали одну и ту же ошибку: они предполагали, что человек руководствуется элементарной логикой и собственной выгодой – покупает там, где дешевле, работает там, где больше платят, из двух товаров одинакового качества выберет тот, который дешевле. Исследования Канемана показали, что люди, оказывается, не хотят думать. Они руководствуются не логикой, а, как утверждает Канеман, эмоциями, случайными импульсами: тем, что вчера слышали по телевизору или от соседа, устоявшимися предрассудками, рекламой и т. д. Например, если снизить цену, то товар вовсе не обязательно начнут быстрей раскупать. Некоторые подумают, что это просто уценка товара из-за плохого качества. То же самое, если цену повысить: люди подумают, что им предлагают товар лучший, чем раньше. Экономисты до Канемана полагали, что если человеку, работающему сдельно, повысить расценку, он станет лучше работать. Оказывается, далеко не всегда. Одни – да, действительно лучше. Другие – так же: зачем выкладываться, если при прежней производительности он все равно получит больше, чем раньше? Третьи – станут работать медленней, чтобы получать столько же, сколько раньше, при меньших затратах труда. Короче, каждый может не только увидеть массу примеров в пользу теории Канемана, но и сам поэкспериментировать (в том числе – над собой).

Так или иначе, а получается, будто большинство людей действует во вред себе и вопреки элементарной логике. В действительности всё не совсем так, как кажется. Эволюция выработала у людей (у высших животных вообще) способность к обучению как наиболее эффективный способ приспособления и выживания. Внешне это выглядит как выработка к стереотипным (шаблонным) действиям в ситуациях, обладающих определёнными признаками. Попросту – приобретение привычек и навыков, которым следуют без раздумий. В подавляющем большинстве случаев это резко сокращает время реакции на изменения среды и статистически полезно для выживания. Изменить привычку, сделать что-то вопреки ней весьма трудно. Для этого нужны условия, которые в обыденной жизни почти не встречаются. Особенно в обыденных условиях сытых США, где Канеман (как и ранее Маслоу) проводил свои исследования. По сути, Канеман всего лишь указал на второй фактор, управляющий человеком в определённых условиях, но не опроверг первый.

Здесь закономерно возникает вопрос об альтруизме. Нобелевский лауреат Г. Саймон считает, что альтруизм существует до тех пор, пока выгоды от него для вида превышают потери от уменьшения индивидуальной приспособленности. В зависимости от ситуации выгоден либо альтруизм, либо эгоизм. На примере известной проблемы «парадокс заключённых» компьютерный анализ показал, что в случае единичного взаимодействия выгоднее эгоизм. А в случае неоднократного взаимодействия — выгоднее стратегия «сначала тебе доверяю, а потом поступаю так, как ты» (еще раз возвращаем вас к имитационной модели эволюции доверия — авторы сайта). Так или иначе, а опять речь идёт о выгоде: текущей или отложенной. И, соответственно, о безопасности: сиюминутной или, так сказать, стратегической.

Класс 3. Потребность в любви, привязанности и принадлежности.

Сюда можно добавить потребность в общественном признании и получении социального статуса, самоидентификацию. Обычно эта потребность реализуется через принадлежность к определённой социальной группе. В частности – национальной, религиозной, профессиональной и т.п. группам. Потребности этой класса (потребность в общении, принадлежность к определённой группе, причастность и т.п.) представляют собой перечень условий, при которых происходит удовлетворение потребностей класса 2. В коллективе (в семье, в частности) оно спокойнее, надёжнее, безопасней. Если что, удар внешних факторов примет на себя группа, а не одиночка. В группе можно организовать кооперацию усилий, что заведомо даст результат больший, нежели усилия одиночек.

Для этого вовсе не обязательно проживание, скажем, в крестьянской общине. Крестьянин с вековыми традициями хуторского образа жизни своего рода и тот будет привержен общим традициям хуторян своей округи. Даже закоренелые индивидуалисты-североамериканцы вынуждены соответствовать шаблонным критериям 100%-ного американца, дабы соотечественники не смотрели на них косо.

Более того, американский индивидуализм вошёл в противоречие с кооперацией, которая тем эффективней, чем больше кооператоры подчиняют свои интересы общему делу. В поисках решения этой проблемы пришли, в частности, к так называемой «командной работе». Однако она чаще всего реализуется в самой уродливой своей форме, наглядно продемонстрированной в нашумевшем сериале «Не родись красивой». Там начальница, объясняя секретарю принцип работы командой, обрисовала его предельно доступно: я приказываю, а ты точно выполняешь. Всё в полном соответствии с массовыми иерархическими представлениями о якобы существующей организации общества.

Особо следует сказать о любви. Точнее, о роли её в современном обществе. Вообще говоря, любовь – это только оформление врождённого (инстинктивного) принуждения особей к сотрудничеству по выхаживанию потомства (для размножения достаточно секса), необходимого для выживания популяции (механизм выбора партнёров описан в теории пола В.А. Геодакяна). Принуждение, ощущаемое как поощрение и характерное для живых существ именно с длительным, наполненным всяческими угрозами периодом выхаживания потомства. Тот факт, что состояние любви может длиться как более периода выхаживания, так и менее, а то и вовсе без оного, объясняется разделением механизмов секса и выбора партнёра. Проще говоря, секс и любовь – разные вещи, хотя их объединение весьма полезно для популяции. Частная (ослабленная) форма любви – дружба. Химически это принуждение выражается через выработку особого гормона – дофамина. Однако дофаминовое счастье длится всего два-три месяца и влюблённость проходит… если не подоспеют другие гормоны: окситоцин (один из древнейших гормонов), вазопрессин и эндорфины. И начинается затяжная любовь. Интересно отметить, что антидепрессанты хорошо лечат от влюблённости, ибо повышают содержание серотонина, подавляющего выработку дофамина. Короче говоря: химия и жизнь. И рынок: удалые швейцарцы М. Косфельд и Э. Фер создали спрей с окситоцином – под его влиянием переговоры проходят на удивление дружелюбно и доверительно. То есть, детальное знание процессов позволяет создавать новые продукты на еще неосознанные потребности, которые выражены туманными желаниями. Причём, чаще всего, это не желания чего-то конкретного, а, скорее, ощущения некоего порой даже неопределённого неудобства.

На этой стороне жизнедеятельности человека отразился естественный и поощряемый (усиливаемый) рыночной экономикой антагонизм между безопасностью человека (выражающейся, в частности, в эгоизме и индивидуализме) и безопасностью популяции (общества, надбиологического организма). Антагонизм этот, в действительности, является динамическим равновесием требований от разных гомеостатов единого гомеостатического ансамбля мозга. Равновесие может сдвигаться в ту или иную сторону в зависимости от ситуации и индивидуальных особенностей мозга человека. Механизм балансирования хорошо рассмотрен в работах Горского Ю.М. по теории гомеостатов. Этот же механизм работает и в ситуациях, когда из-за мягкой реакции гомеостатов возникают конкурирующие потребности. А так как неосознанные потребности обычно сильнее осознанных (потому, что не замечаются), то нередко действия человека становятся внешне нелогичными, необъяснимыми. Например, в дискуссии решающей является вовсе не «железная» логика аргументов собеседников. Человек примет эти аргументы лишь постольку, поскольку это влечёт для него, как минимум, сохранение своего гомеостаза, а то и его улучшение. Состояние это зависит от многих факторов, обычно не имеющих прямого отношения к предмету спора и поэтому не учитываемых оппонентами, даже если эти факторы им известны. Ну, а если следствием принятия аргументов будет ухудшение гомеостаза, то человек будет стоять, что называется, «насмерть», тупо всё отвергая. Он просто не будет понимать, о чём речь. Из сказанного следует, что управление человеком (включая деятельность по стимулированию и мотивации персонала) сводится к управлению факторами, влияющими на его гомеостаз и (более тонкая работа) на энтростат.

Организации для управления покупателями используют рекламу. Она ориентирует (должна, по крайней мере) внимание потенциального покупателя на реальные или мнимые угрозы его безопасности и способы их ликвидации или компенсации. При этом следует учитывать, что безопасности вообще не бывает. Она всегда относительна и конкретна, а потому может быть разделена на типы. Поэтому и угрозы для разных типов покупателей также бывают разных типов. Например, американские рекламисты уже давно из своей практики определили, что существует всего лишь пять стимулов, безотказно привлекающих внимание всех людей, так называемые «5С»: сенсации, скандалы, страх, секс и смерть. Нетрудно заметить, что в этом вопросе практики пошли гораздо дальше Маслоу. Они отбросили, вольно или нет, ориентацию на потребности и перешли к более инструментальным операциям непосредственно над гомеостазом и энтростатом объектов рекламы.

Например, бесполезно взывать к покупке дорогих вещей, ссылаясь на их «престижность». Куда результативней намёки на то, что с приобретением данной вещи покупатель войдёт в такую-то группу избранных. Разумеется, эта группа действительно должна выглядеть таковой в глазах целевой аудитории: принадлежность к ней должна означать если и не снижение уровня угроз, то хотя бы повышение возможности справляться с ними, не говоря уж о ликвидации некоторых угроз вообще. Так, после провозглашения Украиной независимости заметно возросло число тех, кто при переписи населения в графе «национальность» стали указывать себя украинцами (украинками).

Здесь надо упомянуть популярного ныне В. Лефевра, автора новейшего направления в психологии – рефлексивных процессов. Он ещё в 80-х годах ХХ века рекомендовал американскому правительству махнуть рукой на подписание международных договоров и прочих официальных документов такого типа как на бесполезное дело и перейти к действиям по фактическому изменению ситуации. По теории Лефевра это вызвало бы тот же эффект, какой ожидался от договоров, но сопровождавшийся уже реальным укреплением энтростата вместо воображаемого. Именно эта стратегия, как полагают ныне многие, обусловила успех встречи Р. Рейгана и М. Горбачёва в Рейкьявике, обозначившей конец холодной войны. Правда, уже Клинтон вновь взялся за бумагописание и мир вновь получил холодную войну с локальными вспышками войны горячей.

Класс 4. Потребность в уважении.

Уважение (или его отсутствие) есть признак, по которому человек ощущает состояние социальной части своего энтростата. Есть уважение – и человек уверен, что с его безопасностью человека всё в порядке: проявляющие уважение люди не тронут ни его самого, ни его добро, ни его интересы… Короче говоря, не покусятся на его энтростат. Чтобы самим боком не вышло. Ни прямо, ни косвенно.

Уважение может быть реальным («чтобы все дрожали, чтобы уважали») и мнимым (на очередных выборах, в магазине, когда хотят использовать…). Различить оба вида уважения затруднительно. Тем более, что, судя по всему, люди в массе своей стараются не замечать обман, легко верят лести и комплиментам. Правильно сказал поэт: «тьмы низких истин нам дороже всех возвышающий обман». Но почему человек верит зачастую очевидному обману? Почему казаться, а не быть предпочтительнее?

Здесь нехорошую шутку играет с человеком его несомненное достоинство: способность прогнозировать и, следовательно, судить о возможных угрозах по косвенным, вторичным признакам. А такие признаки всегда несут на себе отпечаток неопределённости, вероятности. Соответственно и угроза представляется такой же. Упредить же непонятную угрозу трудновато. Зато отсутствие признаков угроз в виде уважительного поведения людей вполне определённо, а потому оценивается как более приоритетное, нежели сомнительные признаки вероятных угроз. Соответственно, отсутствие признаков уважения воспринимается как серьёзная угроза и заставляет человека нервничать, беспокоиться, ожидать всяческих неприятностей отовсюду. В итоге получается известное правило: «Надо оставлять противнику (оппоненту) возможность сохранить лицо. Важно, чтобы он не сохранил ничего кроме лица». Надо сохранить (или создать) у человека уверенность в уважении окружающих, даже если реально ничего, кроме этой самой уверенности уже не существует. И крайне маловероятно, что ценный работник покинет организацию, если будет знать, что на любом ином месте уважать его будут куда меньше. Здесь есть одна тонкость: надо подвести человека к самостоятельному выводу об уважении окружающих, а не говорить ему это в лоб. Ведь человек больше верит тому, что он сам придумал, нежели тому, что ему сказали. И поэтому ловится на рекламу «престижных», статусных товаров, владение которым создаёт ощущение того, чего в действительности нет. Например, массово покупаёт престижные мобильные телефоны и, кому по карману, автомобили. В кредит, что характерно.

В этот класс попадает и идея т.н. прав человека. Не рассматривая критически ни саму Декларацию этих прав, ни отдельные права, можно отметить, что сама эта идея означает ни что иное, как гарантию безопасности человека. И поэтому против неё как таковой возразить нечего. Однако хорошо известны факты не то чтобы просто неприятия, но и гонений на т.н. правозащитников. Казалось бы, государство должно приветствовать их деятельность, воспринимая её как своего рода общественный контроль над своими нерадивыми служащими. Но нет, не получается. И всё потому, что человек – существо общественное, и, стало быть, надо ещё обеспечивать безопасность общества (популяции). Именно это и является первоочередной заботой государства как организации. И вполне естественно, что всегда были и будут случаи, когда требования безопасности личности и общества будут вступать в противоречие. Простой пример: выполняя свой служебный долг, идут на риск гибели (и нередко гибнут) люди в погонах. Они ведь тоже имеют безусловное право на жизнь?! Однако это право отступает перед правом общества на безопасность. И общество, защищаясь посредством государственного аппарата, не только приносит в жертву безопасность людей, служащих в этом аппарате, но порой и убивает тех, кто этой безопасности угрожает. Особенно, если угрожают те, кто не является членом данного общества (что, однако, не лишает их прав человека). Таким образом, обеспечение зафиксированных в Декларации прав отдельно взятого человека обозначит пик формирования этого элемента общества. Далее, по мере движения эволюционного маятника, они будут приоритетными ровно настолько, насколько они не противоречат требованиям безопасности общества. Если же наоборот, то общество не будет жизнеспособным и развалится, превратившись в аморфную, деструктурированную массу ничем не связанных между собой анархиствующих эгоистов. А затем и вымрет именно в силу этого.

Класс 5. Потребность в самоактуализации.

Эта потребность появилась не так давно. Очевидно ведь, что в былые времена надо было всем, как один, дружной толпой идти добывать мамонта или отбивать его у более удачливых соседей. Какая здесь самоактуализация? В любом случае машешь, как и все, дубиной, имея равные с коллегами шансы расстаться с этим суетливым миром от ноги мамонта или дубины соседа. Ситуация изменилась, когда в связи с усложнением труда и развившейся кооперацией стало возможным специализироваться на каком-то процессе. Скажем, одни специализируются на изготовлении дубин: от грубых, но убедительных боевых средств поражения до элегантных престижных и, главное, эксклюзивных экземпляров. Другие – на их логистике и продаже. Третьи – на применении. Четвёртые – на обработке результатов применения. И т.д. В любом случае можно было рассчитывать на определённый кусок мамонтятины. А коли так, то принцип наименьшего действия подводил человека к выводу, что одного и того же результата можно было добиться участием в разных, но, желательно, в более удобных и безопасных для себя процессах. Более того, быстро выявилось, что разные процессы на дереве кооперации сулят разную долю добычи независимо от трудозатрат. И самая большая доля обычно доставалась не тем, кто, собственно, и занимался грязным, хлопотным и опасным добыванием мамонта. А тем, кто занимался самым трудным, квалифицированным и ответственным делом: справедливым распределением добычи. Где распределение – там учёт, хранение и охрана. Да и за своевольными добытчиками присматривать надо, чтоб по дороге не умяли неположенный кусок. Поэтому занимались добыванием весьма неохотно, вынуждаемые голодом, стараясь при первой возможности уйти вверх по дереву кооперации, посадив на своё место других. Воинов и рабов, например (хотя, разумеется, были и любители острых ощущений). Детей же своих изначально старались готовить к самоактуализации на хлебных и непыльных ролях учётчиков, распределителей и хранителей.

Самоактуализация у человека, как существа общественного, состоит в поиске своего места в обществе, а не вне общества. Как сказал бы Ленин, Маслоу поставил вопрос с ног на голову. Поэтому, самоактуализация — это не просто поиск наиболее комфортного и благодарного занятия. Разумеется, оно должно соответствовать природным данным индивидуума (а они у всех хоть немного, но разные) и обеспечивать его существование. И то, и другое – по максимуму. Или хотя бы на приемлемом уровне. А будешь заниматься не своим делом – только других подведёшь (уважения лишишься), здоровью навредишь и на жизнь не заработаешь (последнее – не обязательно). И, в конце концов, лишишься надежд на безоблачное будущее. Поскольку же человеку обычно и самому неясно, к чему он наиболее пригоден, постольку приходится ему заниматься перебором занятий методом проб и ошибок. Ну, а так как занятий ныне превеликое множество, то приходится рассчитывать не на везение, а на готовность не ударить в грязь лицом в весьма широком спектре занятий. Что также требует подготовки, которой, кстати, отличалась советская модель высшего образования.

В ходе поиска области самоактуализации человек проверяет состояние своей безопасности: я могу это сделать здесь и сейчас, и смогу ещё, если что не так. Хороший пример – ремни безопасности, кои многие игнорируют именно по этой причине. Если что-то не можешь, это опасно или может быть опасно при иных условиях. Надо это устранить, сосредоточиться в наиболее подходящей своим способностям области (если уж полного соответствия не получается) и добиться профессионального успеха. Разумеется, эту область надо прежде выявить, что удаётся далеко не сразу, понуждая человека к активным поискам «своего места в жизни». Ведь то, что получается у тебя лучше всего, и есть твое призвание. Хотя замечено: человек обычно любит делать то, что он умеет делать очень хорошо. А этому можно научиться (даже вынужденно).

Закономерен вопрос о профессиональных военных и наёмниках. Уж такое занятие точно не способствует росту личной безопасности. Ответ не прост. Некоторые просто ничего не умеют и от безвыходности идут в наёмники (на войне не всех убивают, есть шансы выжить и ещё заработать на этом). Например, наёмников в армию США завлекают не только солидным жалованьем и компенсацией в случае чего, но и обширной социальной программой подготовки к штатской жизни по истечению контракта. Другие – свихнувшиеся любители острых ощущений. С этими всё ясно – пациенты психиатров и полиции. А также ценные кадры ударных подразделений армии США. Третьи – люди, у которых требования социума перевешивают требования личной безопасности и которые способны удержать в узде военных психопатов. Это самые ценные кадры для армии. Разумеется, ко всему этому следует добавить опять-таки природные данные, необходимые для военного дела.

Для организаций аналогом потребностей данного класса является так называемая «миссия». В переводе с рекламного сленга – своя рыночная ниша или предпринимательская идея. Она же – экологическая в исходном смысле этого слова: в ней предприятие симбиотически связано с протекающими в ней процессами и, следовательно, может неограниченно долго процветать. Предприятие должно определить, для какого именно бизнеса оно (точнее – его персонал) подходит лучше всего и, по меньшей мере, не хуже других претендентов на этот бизнес, на эту нишу. Определит правильно – будет процветать, ошибётся – ну, не каждая ошибка фатальна, авось пронесёт. Отсюда следуют ключевые требования к качеству маркетинга (выявление и мониторинг ниши – над чем работать), персонала (кому работать) и организации (как работать). Адекватность всех этих трёх компонентов достигается с помощью стратегического планирования или, чаще всего, методом проб и ошибок (нередко с летальным исходом).

Таким образом, в самом общем смысле самоактуализация индивидуума или организации сводится к поиску своей экологической ниши, в которой могут добиться совершенства своего гомеостаза и энтростата. Причём совершенства, максимально возможного для их индивидуальных характеристик. С той лишь разницей, что организации обладают несравненно большими возможностями по изменению своих характеристик, нежели индивидуумы и могут совершенствоваться не только путём смены поколений.

Класс 6. Потребность узнавать и понимать.

Эту потребность можно отнести к 1-му классу, как потребность в информационных ресурсах, осознаваемая как любознательность и тяга к знаниям, осведомлённости, умению, пониманию и т.п. Эту потребность можно назвать информационным голодом, не утоляемым в принципе. В рамках потребностей данного класса человек осуществляет активное воздействие на окружающую среду (деятельность), чтобы увеличить приток информационных ресурсов, их разнообразие и качество. И всё ради уверенности в будущем, ради стабильности условий существования (энтростата). Вообще говоря, знание тождественно определённости, предсказуемости, которые в условиях хаоса недостижимы в принципе. Поэтому потребности этого класса направлены, в конечном счёте, на обеспечение безопасности, самосохранения: отсутствие достаточно полных и достоверных данных о среде означает неопределённость. А это уже само по себе является угрозой. Отнюдь не случайно неизвестность всегда страшила людей: жизнь – не праздник, а борьба за выживание, в которой выигрывает более умелый и знающий. Отсюда проистекает неприятие лжи: недостоверные данные резко снижают эффективность работы гомеостата, что чревато. Человек, не узнавая и не понимая окружающий мир, не наестся, не напьётся, не согреется, не спрячется и, в конечном счёте, – не выживет. Устойчивый информационный голод присущ всем млекопитающим и птицам. И даже некоторым насекомым (муравьям, пчёлам…).

Аналогичную функцию в организациях выполняет служба маркетинга. Там обходятся без лирики и прямо говорят о необходимости сбора данных, что и реализуется в форме маркетинга. Вместе с тем эволюционно более развитый маркетинг не ограничивается сбором данных, а преобразует их в выводы и рекомендации по совершенствованию организации. В высшей стадии развития организации, разрабатываемые для неё рекомендации маркетинга принимают вид стратегического плана и становятся императивом. Из чего, кстати, следует, что чем в данной организации выше уровень развития маркетинга и, соответственно, больше потенциальная польза от него, тем выше вовлечённость в него высшего руководства, включая первое лицо.

На заре современной науки Бэкон говорил: «Знание – это власть» (более точный перевод привычного выражения «знание – сила»). Знание – это, прежде всего, возможность (но не более того) управления факторами среды, это одно из средств повышения безопасности. С Бэконом вполне согласны философы последующих поколений: от Ницше до Хайдеггера.

Класс 7. Эстетические потребности.

Это только на первый взгляд обособленные потребности, ни с чем не связанные. Разве что с некоей так называемой духовностью (религиозным атавизмом). В действительности, это не так. Ведь что такое эстетические потребности, если уйти от высокопарностей, присущих даже «Философскому словарю» в исполнении Политиздата?

Чтобы сколько-нибудь понять сущность эстетических потребностей, надо хотя бы немного разобраться с принципами работы мозга. Основываясь, разумеется, на сугубо материалистических принципах, а не общих психологических рассуждизмах. Если не вдаваться в неуместные здесь подробности эволюции мозга (они изложены в отдельной статье), то можно ограничиться лишь упоминанием некоторых из них, принципиально важных для рассматриваемой темы. В частности, в действительности мозг ничего не видит, не чувствует и не ощущает. Всё, что воспринимают многочисленные и разнообразные рецепторы, преобразуется в электрические импульсы, поступающие в мозг хаотическими потоками. В самой ещё примитивной форме мозг (когда его и мозгом-то назвать было нельзя), а точнее – тогда ещё простейшие гомеостаты – уже мог в этом потоке (хаотическом фоне) выделять нейроимпульсы полезные и враждебные, что повышало шансы организма на выживание. В ходе дальнейшей эволюции мозг обрёл способность выявлять мощность и частоту сигналов (больше – меньше), а также последовательности и закономерности. По сути – способность к прогнозированию, что ещё больше повысило шансы на выживание. Закономерности бывают двух типов: перемещения и изменения. С первыми, в общем-то, ясно. А вот вторые дали мозгу нечто гораздо более важное: интуицию. То есть, способность оценивать функциональность ещё не функционирующего, потенциальную согласованность (приспособленность, эффективность). Нечто эстетичное отличается от не эстетичного нечёткими оценками полезности (рациональности, целесообразности, пригодности, функциональности), которые нельзя по каким-либо причинам представить в виде некоторых измеримых величин. Чем больше оценка, тем более эстетичным кажется наблюдаемое явление. И наоборот.

Оценка проявляется химическим путём как ощущение некоей удовлетворённости (оценка выше некоторой средней – эталонной – величины) или, наоборот, неудовольствия (ниже эталона). По сути, это удовлетворённость от повышения определённости. Своего рода поощрение за хорошую работу органов чувств. Объект кажется тем красивее, чем определённей он идентифицируется относительно своей главной функции. А чем выше определённость, тем выше безопасность. Качественная оценка в виде «лучше – хуже» уже служит командой гомеостату предпринять какие-то действия по совершенствованию энтростата путём устранения его недостатков. По сути, эстетические потребности относятся к информационному голоду, к классу 6.

К примеру, искусство зародилось из попыток воспроизведения некоторых характеристик наблюдаемых объектов и звуковых явлений, в наибольшей мере отражающих их главную функцию. Позднее, для пущего подчёркивания главной функции, начали воспроизводить второстепенные характеристики. Так примитивные наскальные рисунки постепенно превратились в весьма впечатляющие натуралистические образы, а удары приобретали всё большую закономерность в виде звуковых рядов. В наше время они начали постепенно расплываться, рассыпаться, отражая, таким образом, не только утрату целостного восприятия окружающего мира в силу быстрого нарастания (и понимания) его сложности, но и постепенное обособление человека от естественной природной среды.

Применительно к людям данный вывод хорошо отражён в эволюционной теории пола В.А. Геодакяна. Правда, с тех пор, как женщин начали использовать в качестве ходячих стендов для украшений и собственно украшений, набор критериев их красоты изрядно расширился по сравнению с образцами Агесандра, Рубенса и Кустодиева.

То же самое касается привычек: определённость повторяющихся действий обычно делает их более предпочтительными, нежели прочие. Консервативная роль женщин в эволюции человечества делает их более склонными именно к повторяющимся действиям с практически гарантированным результатом. Из-за этого мы видим статистическое преобладание женщин среди, например, бухгалтеров. А вот мужчины, играющие роль «пробного шара» и расходного материала эволюции, наоборот, преобладают в профессиях, где результат деятельности плохо предсказуем. Собственно, даже сугубо физические различия между мужчинами и женщинами являются следствием ролевых различий.

Применительно к технике… кто читал роман А. Хейли «Колёса», тот, наверное, помнит, как, обсуждая концепцию нового автомобиля, инженеры пришли к выводу, что наибольшей красотой обладает максимальная целесообразность, доведённая до предела функциональность машины. Так, уродливые, в общем-то, боевые машины разного назначения завораживают своей отточенной целесообразностью. Шагающий экскаватор, уродливый для посторонних, красив для тех, кто их строит и эксплуатирует.

И, наконец, что касается компаний. На первый взгляд, понятие эстетичности к ним вообще неприменимо: кто не видел уродливых серых бетонных коробок и мутных ядовитых потоков отходов традиционной промышленности? Но они, равно как и современные шикарные офисы и красочные корпуса наукоёмких производств, – это именно принадлежащие компаниям офисы и корпуса, но не сами компании. Компания — это организация, и её нельзя потрогать рукой или даже просто увидеть в отличие от используемых ею ресурсов. Поэтому она тем красивее, чем эффективней. А эффективность организации, её качество отражается в совершенстве её главного процесса – оборота капитала. Его совершенство создаётся слаженностью действий персонала, совершенством технологий, согласованностью с «заинтересованными сторонами». Такую организацию работники покидают очень неохотно, она им нравится, хотя редко кто может внятно сказать, чем именно.

Заключение

Здесь не приведён анализ классификаций потребностей других авторов, однако и там всё сводится к одному и тому же: ведущим побуждением всех человеческих поступков является обеспечение безопасности, сохранения себя и популяции. Такова форма проявления ориентации мозга на обеспечение гомеостаза организма и популяции. К такому же выводу приходят и психологи (например, К. Хорни). Парадоксально, но необходимость в обеспечении безопасности настолько самоочевидна, что её обычно недооценивают. Поэтому при планировании деятельности или ведении переговоров требования безопасности в качестве цели невольно подменяются средствами её обеспечения. Чаще всего, деньгами. Например, гарвардский метод успешных переговоров ёсодержит 4 шага: выявление проблем, выявление причин их возникновения, поиск идей решения и выбор действий (Фишер Р., Юрии У., Паттон Б. «Переговоры без поражения. Гарвардский метод», М., Эксмо, 2007 г.). Нетрудно заметить, что весь алгоритм сводится к выявлению угрозы партнёру и управлению ими. Точнее – к управлению гомеостазом партнёра.

Обычно побуждение к повышению безопасности скрыто под толстым слоем текущих обстоятельств и субъективного их восприятия, проявляясь в виде вторичных, третичных и т.п. обеспечивающих потребностей. И оно же двигает социотехническими организациями как системный эффект совокупности частных побуждений объединяемых ими индивидуумов. Проявляется оно, в частности, в известной консервативности: при отсутствии очевидной текущей угрозы гомеостазу и человек, и организация с большим трудом изменяет своё поведение, даже если угроза прогнозируется. В то же время не прекращается сбор данных о потенциальных угрозах для снижения неопределённости, что ещё не означает изменения поведения (знаменитое «авось»).

Представление о ведущей роли самосохранения даёт объективные ориентиры для стратегического планирования – ключевой проблемы любой организации. Планируют все: и люди, и организации. Иногда планы оформлены в виде солидных многотомных фолиантов, иногда – нескольких страниц. А чаще всего они остаются в головах туманными намерениями, легко изменяющимися по каждому поводу. Подавляющее большинство организаций ограничиваются ситуативной реакцией в духе вышеупомянутого прагматизма (считая его свое стратегией), что и обусловливает высокую «детскую смертность» среди них: считанные годы жизни вместо десятков и сотен лет. То же самое справедливо и для человека: совсем небольшая часть людей (т.н. Творческие Личности, не путать с «людьми свободных профессий») строит свою жизнедеятельность на основе стратегического планирования. Подавляющее же большинство живёт сегодняшним днём, прагматически, что и обусловливает их низкую эффективность и результативность остальных. Разумеется, эта закономерность вероятностна: даже при хаотической деятельности некоторым людям и организациям иногда выпадает счастливый билет (как в лотерее).

Судя по статистике рыночных неудач, выбираемые таким образом стратегические цели такого рода оказываются случайными, стратегические планы – неудовлетворительными, а их реализация – хаотической, методом проб и ошибок. Неудивительно, что даже при удаче достигнутые результаты обычно отличаются от плановых значений в разы (в обе стороны, по данным McKinsey). Это стало одной из причин, породивших тенденцию к падению популярности стратегического планирования. Не меньшую роль сыграло и болезненно-лихорадочное состояние современной мировой экономики. Но, как говорится, «исцелись сам».

Единственно правильной стратегической целью является достижение максимально возможной безопасности организации, которую вполне можно оценить количественно через характеристики и параметры гомеостаза. Безопасность достигается не столько наличием ресурсов, необходимых для выдерживания неурядиц рынка, сколько способностью оперативно и с упреждением, наименьшим затратами реагировать на них. А лучше – обращая в свою пользу или вообще не допуская их возникновения. Главная, основные и все прочие цели и подцели стратегического плана могут быть чётко и объективно определены путём вполне рутинной аналитической работы по выявлению недостатков гомеостаза, гомеостата и энтростата с последующим формулированием задач по их устранению путём, преимущественно, причин их возникновения. Конечно, рутинным этот анализ будет только при овладении соответствующей технологией, основанной на хорошем знании ТСПМ. А «гениальные прозрения», волевой порядок и голосование разумней оставить любителям острых ощущений.

Сказанное вполне справедливо и для определения Достойных Целей Творческой Личности, что, как ни странно, до сих пор делается, по сути, методом проб и ошибок. Более того, сказанное справедливо и для определения недостатков (НЭ) при формулировании сугубо технических задач, где тоже правит бал метод проб и ошибок. Как неоднократно отмечал Альтшуллер Г.С., «нет многих задач, есть одна задача в разных обличьях». Из чего логически следует, что нет многих НЭ, а есть один, выступающий в разных обличьях. Соответственно, и ТП может быть только одно. Разумеется, цитата, пусть даже и Альтшуллера Г.С., это только цитата, но не обоснование. Обоснованием же является представления о гомеостазе, гомеостате и энтростате, ибо за ними стоит физика.

Напрашиваются вопросы: всё это очевидно и понятно, но где рецепт реализации вышеприведённых рекомендаций? Как достичь самой безопасности? Как оперативно упреждать неурядицы и оперативно же на них реагировать? Как выявлять недостатки? И т.д. Действительно, деловые люди требуют несколько иной подачи материала: простой по форме, но глубокой по смыслу. Чтобы из первых нескольких абзацев можно было понять, о чем речь и принять решение – читать дальше или отложить на потом. По большей части им просто некогда вчитываться в научные тексты, если к тому нет привычки или предрасположенности.

Эти вопросы только на первый взгляд закономерны. Ведь если деловому человеку и впрямь некогда вчитываться, следовательно, у него проблемы с организацией труда: своего и своих подчинённых. И вот недостатки организации он пытается компенсировать усиленной работой. Ясно ведь, что это чисто экстенсивный подход, бесперспективный. В Науке управлять нет простых рецептов, которые каждый желающий может применить как таблетку от головной боли. Ей надобно учиться, и тогда эти вопросы отпадут сами собой.