Постепенный переход от плановой системы к рыночной, успешно осуществленный в Китае, был в принципе возможен и в СССР, и только ошибки тогдашнего руководства привели к тому, что эта возможность осталась нереализованной, считает экономист ICSEAD Назрул Ислам (Nazrul Islam).

Назрул Ислам (Nazrul Islam, The International Center for the Study of East Asian Development (ICSEAD ), Kitakyushu, Japan, islamn@un.org), ЭКСПЕРТНЫЙ КАНАЛ  «ОТКРЫТАЯ ЭКОНОМИКА»

Перевод Анастасии Астаховой

Текст исследования см.: Nazrul Islam. Was the Gradual Approach Not Possible in the USSR? A Critique of the Sachs-Woo ‘Impossibility Hypothesis’. — Comparative Economic Studies, 2011, 53, (83–147).

Результаты пост-реформенного развития России не могут не вызывать разочарования, особенно на фоне очевидных успехов Китая (см. Рис. 1). Так что вопрос об общей оценке эффективности проведенной в России шоковой терапии требует дальнейшего изучения. Многие экономисты сегодня изменили свой взгляд на шоковую терапию и не склонны высоко оценивать возможности такой формы преобразований. Джеффри Сакс, один из основоположников так называемой гипотезы Сакса-Ву (Sachs—Woo hypothesis), напротив, по-прежнему придерживается той же точки зрения. Сакс является одним из главных теоретиков Шоковой Терапии, принимавшем участие в ее разработке и внедрении в России.

Гипотеза Сакса и Ву (Sachs and Woo 1997, 2000) утверждает, что темпы экономического роста Китая были бы выше, если бы реформы там осуществлялись не постепенно, а по модели Большого взрыва.

Рисунок 1. Уровни ВВП России и Китая в 1985-2007 гг. (ВВП 1985 = 100)

В серии статей Сакс и Ву ( Sachs, JD and Woo, WT. 1994b Structural factors in the economic reforms of China, Eastern Europe, and the former Soviet Union. Economic Policy 9(18): 101; Sachs, JD and Woo, WT. 2000: Understanding China’s economic performance. Journal of Policy Reform 4(1):1-50) продвигали идею о том, что в Китае — преимущественно сельскохозяйственной стране с переизбытком рабочей силы — реформы могли вылиться в рост новых секторов за счет вовлечения свободной рабочей силы.

СССР, напротив, имел огромный промышленный сектор и полную занятость, так что для него реформы означали в основном реструктуризацию существующей экономики, а свободная рабочая сила могла появиться лишь в результате ликвидации ранее созданных предприятий. В результате, по мнению Сакса и Ву, постепенное реформирование было для СССР невозможным. Сама гипотеза жива, а потому и требует дальнейшего обсуждения.

Проверка гипотезы

Проверка гипотезы была проведена на основе сравнения промышленного сектора двух стран (в китайской экономике он также имел большой вес) и реформ госкомпаний в этих секторах. Преобразования в этих секторах имели схожие задачи и проводились приблизительно в одно и то же время, что дает основание полагать, что проведенные сопоставлении корректны.

Общие рассуждения понятны даже интуитивно. В то время как реформа китайских госпредприятий продвигалась успешно и в конечном счете доказала свою эффективность, реформа советских госпредприятий шла крайне неудачно и окончилась распадом СССР и переходом России к шоковой терапии. Столь разные исходы сигнализируют о том, что не структуры экономик России и Китая стали главной причиной несхожести результатов. Однако остаются два вопроса.

  • Во-первых, насколько важным был большой сельскохозяйственный сектор для реформирования китайских госпредприятий?
  • Во-вторых, если причина расхождения результатов реформ не лежит в структурных различиях, тогда где ее стоит искать?

Процесс реформирования госпредприятий обычно имеет два основных компонента: а) конструкция реформы, и б) механизм ее проведения.

Конструкция реформы в свою очередь, имеет два аспекта: 1. «внешняя среда», т.е. управление цепью поставок и распределение выпуска, и 2. «структура внутренней мотивации» — заинтересованность акционеров в результатах деятельности предприятия. Отсюда следует, что механизм проведения реформ следует анализировать как на микроуровне, то есть на уровне предприятия, так и на макроуровне.

Сравнения же следует проводить на основе четырех взаимосвязанных направлений реформирования (см. Рис. 2).

Рисунок 2. Аналитическая схема для сравнения реформ госпредприятий в Китае и СССР

Различия, только различия

Анализ показывает, что, как по конструкции реформы, так и по механизму проведения, китайская и советская реформы госпредприятий имели существенные различия. С точки зрения «внешней среды» Китай принял систему «двойных цен». То есть китайский вариант реформы строился на четком разграничении (количественном и качественном) между сферой действия плановой экономики с ее замороженными ценами, и рыночными секторами, где ценообразование было свободным.

В отличие от Китая, СССР явно не желал переходить к рынку, стараясь остаться в системе координат плановой экономики. Запоздалая попытка перейти к рынку при помощи Закона о государственных предприятиях в 1987 г. не возымела должного эффекта. Формально закрепленное разделение плана (госзаказов) и рынка (договоров) оставалось расплывчатым и сложным в применении. В итоге, Закон создал неопределенность для госпредприятий и привел в конечном счете к закрытию и гибели многих их них.

С точки зрения системы внутренних стимулов, китайцы перешли от модели «аккумуляции прибыли» к модели «ответственности прибылью», а затем создали налоговую систему, ориентированную на поощрение получения прибыли.

Возрастающая прибыль китайских госпредприятий зависела почти полностью от рыночных цен, так что полученная ими прибыль была рыночной по своему характеру.

Советские же реформаторы пытались на разные лады усовершенствовать принципы хозрасчета и соответствующих фондов стимулирования. А прибыль, которая аккумулировалась в подобных фондах, строго говоря, не была рыночной, она была производной от плана и плановых цен, а потому и не была ни результатом рыночной деятельности, ни каналом влияния на производителя со стороны рынка.

Что же касается механизмов проведения реформы на микроуровне, то и здесь Китай и СССР двигались в разных направлениях. Приняв «систему ответственности менеджмента» и огранив роль партийных комитетеов на предприятиях, китайцы передали больше власти менеджерам. Последние фактически стали действовать как предприниматели в рыночной экономике. В СССР пошли по другому пути — отказались от единоначалия и ввели систему, в которой управлять предприятием стали рабочие и избранные ими директора. Но эти выборные директора объективно не могли адекватно реагировать на рыночные сигналы, потому что, с одной стороны, были зависимы от рабочих, а с другой — от властей, которые не хотели лишаться «тотального контроля» над предприятиями.

Анализ механизмов проведения реформы на макроуровне показывает, что и тут Китай и СССР двигались в разных направлениях. Китай не менял политического руководства и поэтому сохранил возможности довести реформы до конца. А в СССР были одновременно с экономическими инициированы политические реформы. В итоге завершать преобразования было некому.

Оценивая роль сельскохозяйственного сектора в реформе госпредприятий, можно отметить, что возникновение городских и сельских (муниципальных) предприятий (ГСП, township and village enterprises) и других негосударственных предприятий само по себе в большой степени было ответом на китайскую реформу госпредприятий. Система одновременного функционирования рыночных и плановых механизмов, дала негосударственным предприятиям возможность эффективного использования имущества прежних предприятий, например, на основе его аренды.

Иначе сконструированные советские реформы, в отличие от китайских, не смогли правильно использовать избыток рабочей силы, скопившийся в госпредприятиях и сельском хозяйстве.

Пошли другим путем

Основной вывод состоит в том, что пути реформаторов в Китае и СССР разошлись не потому, что объективные исходные условия были принципиально разными, но прежде всего потому, что конструкции преобразований и механизмы их реализации были изначально разными, так же как и механизмы их проведения (см. Рис. 3-4).

Рисунок 3. Реформа госпредприятий в Китае

Рисунок 4. Реформа госпредприятий в СССР

То есть различные результаты преобразований связаны именно с различиями в проводимой политике, а не предопределены исходными объективными обстоятельствами. Иными словами, судьба преобразований определена позициями политических лидеров двух стран. Если Китай при Дэн Сяопине был осторожен и прагматичен в своих преобразованиях, то советский лидер Михаил Горбачев показал крайне поверхностное понимание экономики и политики.

Таким образом, нет никаких доказательств того, что китайский путь для СССР был в принципе невозможен. Нельзя исключать, что при взвешенном дальновидном руководстве СССР также мог пойти по пути постепенных реформ. Вопрос, почему КПСС, более старая и очевидно более искушенная партия проиграла, в то время как КПК, более молодая партия, добилась успеха, требует дальнейшего изучения. Но собственно гипотеза Сакса-Ву, как показывают результаты сравнения — ошибочна.