Томас Фридман. Плоский мир 3.0. Краткая история XXI века

Я выделю три великих эпохи глобализации. Первая продолжалась с 1492 года — путешествия Колумба, положившего начало обмену между Старым и Новым Светом, — приблизительно до 1800-го. Я бы назвал эту эпоху Глобализацией 1.0. Она установила новую размерность: мир перестал быть большим и стал средним. Вторая великая эпоха, Глобализация 2.0, продолжалась где-то с 1800 по 2000 год, с перерывами на Великую депрессию и две мировые войны. В этот период мир перестал быть средним и стал маленьким. Примерно в 2000 году мы вступили в новую эпоху — Глобализация 3.0. Глобализация 3.0 сокращает мир до предела: мир перестает быть маленьким и становится крошечным, ив то же время она выравнивает всемирное игровое поле. И если движущей силой Глобализации 1.0 были страны, Глобализации 2,0 — компании, движущей силой Глобализации 3.0 — что и является ее уникальной особенностью — становится сформировавшийся потенциал для глобального сотрудничества и конкуренции, который теперь доступен отдельной личности. Средством, позволившим людям и группам людей так легко и беспрепятственно выходить на глобальный уровень, оказались не лошадиная сила и не машинная мощь, им оказались компьютерные программы бесконечные разновидности новых приложений — и глобальная волоконно-оптическая сеть, сделавшая всех нас ближайшими соседями. Теперь каждый человек должен и способен задать вопрос: каково мое место в глобальном соревновании и сегодняшней перспективе и как мне самому сотрудничать с другими людьми на глобальном уровне?

Сегодня около 250 000 индийцев отвечают на звонки клиентов со всего мира или сами дозваниваются до них, чтобы продать кредитные карточки, предложить мобильные телефоны со скидкой или напомнить про просроченные платежи. Низкооплачиваемая и непрестижная работа в американском колл-центре становится высокооплачиваемой и престижной в индийском.

Каждый новый продукт — от ПО до модных технических штучек — проходит целый цикл, состоящий из фундаментальных исследований, прикладных исследований, вынашивания идеи, разработки, тестирования, изготовления, использования, технической поддержки, инженерной работы по дальнейшему усовершенствованию. Каждая из этих фаз уникальна, требует глубокой специализации, и ни Индия, ни Китай, ни Россия не обладают пока критической массой таланта, необходимой, чтобы взять на себя весь производственный цикл какого-либо продукта американской транснациональной корпорации. Однако эти страны неуклонно развивают свой исследовательско-конструкторский потенциал, обретая способность справляться совсем большим и большим числом этих фаз.

Независимая журналистика и ее родственники, блоги — типичный продукт рыночных сил, ведь определенные нужды современные каналы информации совсем не удовлетворяют. Как любит говорить суперблоггер Гленн Рейнолдс, блоги дали людям шанс перестать кричать на свой телевизор и сказать собственное слово.

Я думаю, они служат чем-то вроде пятой власти, которая работает вместе с обычными масс-медиа (чаще всего в качестве второго глаза и источника сырой информации) и функционирует как кузница кадров в сфере журналистики и аналитики, открывая новый путь для достижения успеха.

Я прибегнул к этой метафоре: круглый мир становится плоским. Куда бы вы ни бросили взгляд, везде иерархические структуры либо вынуждены выдерживать натиск снизу, либо сами преобразуются из вертикальных структур в более горизонтальные, более отвечающие модели равноправного сотрудничества.

Как американцу, никогда не сомневавшемуся в преимуществах свободной торговли, после путешествия в Индию мне пришлось ответить на один важный вопрос: стоит ли по-прежнему безоглядно верить в свободу торговли в плоском мире?

Английский экономист Давид Рикардо (1772-1823) впервые сформулировал закон сравнительного преимущества в условиях свободной торговли. Этот закон гласит, что если каждое государство специализируется в производстве товаров, в котором оно обладает сравнительным затратным преимуществом, и свободно обменивает их на товары, в которых специализируются другие государства, то от этого повышается уровень доходов всех торгующих государств (подробнее см. Почему странам с низкой производительностью тоже находится место в мировом разделении труда?). В условиях плоского мира я пришел к тому же выводу, то Рикардо по-прежнему прав и что среднему американцу было бы лучше, если бы правительство не воздвигало препятствий на пути аутсорсинга, внешних поставок и создания оффшоров.

Сторонники протекционизма и противники аутсорсинга с этим не согласны. Учитывая, какое количество новых игроков сегодня вливается в глобальную экономику — в сфере услуг и интеллектуального труда, где в настоящий момент доминируют американцы, европейцы и японцы, — среднестатистический уровень заработной платы ее стран-участников просто обречен опуститься до более низкой отметки, утверждают они. Защитники аутсорсинга и свободной торговли парируют этот довод следующим образом. Хотя некоторые отрасли действительно ожидает переходный период и временное снижение уровня заработков, говорят они, нет оснований считать, что такое падение будет постоянным и затронет все без исключения сегменты экономики при условии, что глобальный пирог продолжит расти.

Америка будет прекрасно себя чувствовать в мире свободной торговли — при условии, что она продолжит неустанно производить работников интеллектуального труда, способных создавать идеальные блага для всемирного потребления и занимать новые вакансии, возникающие по мере расширения глобального рынка и объединения интеллектуального потенциала в рамках единой глобальной платформы. Если в мире есть только фиксированное число достойных заводских вакансий, предела вакансий в сфере идеального производства не существует. Но если вы торгуете ручным трудом — или древесиной, или сталью, — ценность вашего предложения необязательно должна вырасти с расширением рынка, более того, она может снизиться. Существует лишь ограниченное число производств, которые купят ваш ручной труд, и это притом, что желающих зарабатывать им очень много.

Чем дальше продвигалась работа над книгой, тем чаще я ловил себя на том, что задаю людям из разных уголков мира один и тот же вопрос: «Где вы были, когда узнали, то мир стал плоским?» Весной 2004 года я приехал в Мехико и за обедом с мексиканскими коллегами задал им этот вопрос. Один из присутствовавших осознал, что живет в новом мире, когда услышал в новостях о том, что статуэтки Гваделупской Богоматери, святой покровительницы Мексики, теперь производят в Китае и импортируют в Мексику через калифорнийские порты. Если вы живете в Мексике, в стране со слабо развитой экономикой и низким уровнем заработков, и узнаете, что статуэтки ее святой покровительницы дешевле делать в Китае и ввозить в Мексику водным путем, значит, вы живете в плоском мире.

В этой главе я попытаюсь выяснить, какой тактики должны придерживаться развивающиеся страны, чтобы их компании и фирмы адаптировались к окружающей обстановке и процветали в плоском мире. Прежде чем вырабатывать план действий, страны должны пройти предельно честный и жесткий самоанализ. Появление Китая на мировом рынке — пожалуй, самое важное событие для развивающихся и во многом для развитых стран.

Проблема любой развивающейся страны, идущей по пути глобализации, — уверенность в том, что им достаточно оптовых реформ. В 1990-х лидеры некоторых государств полагали, что соблюдение десяти заповедей оптового реформирования: приватизация государственных производств, дерегуляция коммунальной сферы, снижение пошлин, поддержка экспортных отраслей и т. д. — это и есть грамотная стратегия развития. Возникла потребность в более глубоком реформировании. Этот процесс я называю «розничным реформированием».

Что такое реформы в розницу? Нечто дополнительное к открытию страны для иностранных товаров и инвестиций, и проведения нескольких макроэкономических изменений сверху. Очередь розничных изменений всегда наступает после оптовых. Именно тогда наступает пора подумать о четырех ключевых составляющих общества — инфраструктуре, образовании, регулирующих институтах и культуре.

Сотрудники Международной финансовой корпорацией (МФК) Всемирного банка провели всестороннее исследование более чем 130 стран, результаты которого опубликовали в книге «Бизнес в 2004 году». В ходе исследования всем участникам были заданы пять вопросов о том, насколько легко или сложно в их стране: а) открыть бизнес, учитывая местные законы, регламентации и цены на лицензии; б) нанять и уволить работников; в) подписать контракт; г) получить кредит в банке; д) закрыть обанкротившееся или умирающее предприятие. Говоря моими словами, если в стране все эти действия проводятся легко и без препон — значит, она уже прошла стадию розничных реформ. Напротив, государства, где каждый такой шаг дается с боем, застряли на этапе реформ оптом, а значит, они вряд ли будут процветать в новом плоском мире. Критерии для книги были позаимствованы сотрудниками МФК у экономиста Эрнандо де Сото. Его блестящие и новаторские исследования продемонстрировали Перу и другим развивающимся странам, что, если изменить нормативную и экономическую ситуацию для небогатых слоев населения и предоставить им инструменты сотрудничества, все остальное они сделают сами (подробнее см. Эрнандо де Сото. Загадка капитала).

Если хотите знать, почему после многолетних макроэкономических оптовых реформ в странах Латинской Америки, Африки, арабского мира и бывшего Советского Союза многие люди до сих пор живут в бедности и не могут найти достойную работу, я отвечу: потому что там было слишком мало розничных реформ. По данным отчета МФК, обеспечение новых рабочих мест (таких, которые повышают уровень жизни) и стимулирование организации бизнеса (конкурентоспособного, новаторского, умножающего богатство страны) напрямую зависит от состояния законодательства и нормативной базы, которые должны облегчать открытие новых предприятий, адаптацию бизнеса к изменениям на мировом рынке и закрытие неприбыльных компаний, высвобождающее капитал для более продуктивного использования.

Авторы исследования предлагают то, что я бы назвал пятишаговой контрольной таблицей перехода к розничным реформам. Во-первых, нужно упрощать условия и снимать контроль везде, где это возможно для состязательных рынков, поскольку конкуренция за потребителей и рабочую силу является лучшим фактором распространения передового опыта. Во-вторых, нужно сосредоточиться на закреплении прав собственности. В-третьих, нужно расширить использование Интернета для реализации контрольных и разрешительных функций. Всемирная сеть ускоряет этот процесс, делает его прозрачнее и тоже помогает в борьбе с взяточничеством. В-четвертых, нужно минимизировать участие судебных инстанций в бизнес-процессах. Наконец, нужно сделать реформы непрерывным процессом…

Из важных причин: культурные особенности. Чем более плоским становится мир, чем более дешевыми и доступными становятся инструменты взаимодействия и сотрудничества, тем большее значение будет иметь разрыв между культурами, которые имеют желание и умение их осваивать и применять, и культурами, которые не имеют ни того, ни другого. Разница между этими странами станет только усиливаться. Одно из самых важных исследований на эту тему — книга экономиста Дэвида Лэндеса «Богатство и бедность наций» (книга вышла на английском языке в 1998 г. и не переведена на русский язык).

Я пришел к выводу, что в нашем плоском мире принципиальное значение имеют два культурных аспекта. Внешний — гибкость культуры, способность «локализироваться»: впитывать иностранные влияния, идеи и традиции. Внутренний, более сложный для восприятия — то, насколько в культуре присутствует чувство национальной сплоченности и общего будущего, насколько в ней развито доверие к чужим людям, на которое опирается любое сотрудничество, насколько прочно элиты государства связаны с остальным населением и вкладываются ли они в собственную страну или, наоборот, безразличны к бедным слоям общества и предпочитают держать деньги за рубежом.

Культурные изоляционисты — в явном проигрыше. Вспомните о том времени, когда китайский император выгнал из страны британского посла. Кто пострадал в итоге? Китай. Культурная исключительность — опасная вещь.

Одна из культурных установок, мешающих развитию мусульманско-арабских стран, отношение к женщинам как к существам, являющимся источником греха и опасности, которых ни в коем случае нельзя допускать в публичное пространство или разрешать участвовать в экономических процессах. Когда граждане искренне в атом убеждены, страна теряет свой производительный потенциал. Если мужчинам подчиняются только потому, что они мужчины, это вредно не только для общества, но и для самих представителей сильного пола. Мужчины чувствуют вседозволенность и уже не хотят ни к чему стремиться, развиваться, расти.

С экономической точки зрения одной из самых важных добродетелей, которой может обладать страна или сообщество, является культура терпимости. Если толерантность — норма жизни, результатом будет всеобщее процветание. Потому что терпимость — это первое условие доверия, а доверие —фундамент инноваций и предпринимательства. Политические и идеологические лидеры современных мусульманских стран обычно не приветствуют ни терпимости, ни перемен, ни инноваций. Экономическое развитие исламского мира тормозится в том числе и поэтому.

К счастью, культура не «вшита» в ДНК человека, является продуктом контекста любого общества: географии, образовательного уровня, качества руководства, исторического опыта. Контекст меняется, и вместе с ним меняется культура.

Почему панорама в одной стране меняется за одну ночь, а в другой полвека остается неизменной? Единственное объяснение, которое мне приходит в голову, невозможно четко сформулировать. Я называю это неосязаемыми вещами, и из них две — главные. Во-первых, это способность и желание общества собраться с силами и пожертвовать чем-то ради экономического роста. Во-вторых, это лидеры с четким представлением о том, что надо сделать для развития, и желанием использовать власть как средство для перемен, а не для личного обогащения и сохранения статус-кво. То, что индийские правители построили в стране всемирно известные технологические институты, а пакистанские не сделали ничего подобного, объясняется множеством исторических, географических, культурных особенностей, которые я могу только отнести к категории неосязаемых вещей. Эти «неосязаемости» трудно измерить, но кое в; чем они способны оказывать решающее влияние.

Компаниям необходимо как-то приспособиться к существованию в плоском мире не меньше, чем людям. Пол Ромер любит повторять: «Всем нужен экономический рост, но никто не хочет перемен». К сожалению, одно без другого невозможно, особенно когда поле для игры меняется так резко, как это произошло за последние пять лет. Самые успешные современные компании — те, где руководство лучше других понимает тройное слияние и разрабатывает собственные стратегии его освоения, а не сопротивления ему. Правила, в соответствии с которыми компании существуют в плоском мире.

Правило №1. В плоском мире всё, что может быть сделано, будет сделано. Единственный вопрос – будет ли это сделано вами или для вас. Так что, если у вас есть идея, реализуйте ее. Ибо кто-то другой может додуматься до того же и реализовать это быстрее, чем вы думаете.

Правило №2. Главная конкуренция сегодня происходит между вами и вашим собственным воображением.

Правило №3. Маленькие должны стать большими. Один из способов для мелких компаний преуспеть в плоском мире — научиться действовать по-крупному. Ключ к тому, чтобы, оставаясь маленькими, вести себя как большие, — ваше умение быстро реагировать и использовать новые инструменты сотрудничества, для того чтобы проникать быстрее и дальше, прорастать вглубь и вширь.

Правило №4. Большие должны стать маленькими… Один из способов для крупных компаний преуспеть в плоском мире — научиться действовать на микроуровне, позволяя своим клиентам ощущать собственную значимость. Это не значит, что теперь крупные компании привлекают клиентов поодиночке и применяют индивидуальный подход к каждому. Это невозможно, и к тому же слишком дорого. Нет, они просто, насколько это возможно, превращают свой бизнес в «шведский стол». Компании создают инфраструктуру, которая позволяет клиентам обслуживать себя самим — в нужное время, с необходимой скоростью, по собственному вкусу и желанию.

Правило №5. Лучшие компании — это лучшие партнеры. В плоском мире бизнес все чаще и чаще строится ял сотрудничестве внутри компаний и между компаниями. И причина проста: следующий уровень создания коммерческой ценности, будь то в технологиях, маркетинге, биомедицине, производстве, будет настолько сложен, что ни одна компания не сможет овладеть им в одиночку.

Правило №6. В плоском мире лучшие компании следят за своим здоровьем: они регулярно делают флюорограмму и продают результаты своим клиентам. Бизнес, который сегодня занимает прочную нишу, завтра может превратиться в ванильный бизнес. В плоском мире этот процесс стал быстрым как никогда раньше. Поэтому лидеры рынка действительно регулярно делают себе флюорограмму — чтобы проверить и укрепить свои нишевые позиции и отдать в третьи руки функции, которые для них не принципиальны.

Правило №7. Лучшие компании идут на аутсорсинг, чтобы выигрывать, а не чтобы отступать. Они отдают второстепенную работу в третьи руки, чтобы обновляться быстрее и дешевле, а соответственно, развиваться, расти, завоевывать рынок, нанимать больше разных специалистов — вместо того чтобы экономить на сокращении штатов.

Правило №8. Ваш образ действий как компании сегодня имеет большее значение, чем когда-либо. Компании сегодня как никогда прозрачны, и их неудачные действия способны вызвать в Интернете огромный отклик.

Правило №9. Когда мир становится плоским — и вы чувствуете на себе его давление, — возьмите лопату и начинайте копать вглубь себя. Не пытайтесь возводить стены.

Выравнивание мира не обязательно ведет к обезличиванию культуры. Действительно, скорее можно сказать, что платформа плоского мира, хотя у нее и есть потенциал для обезличивания культуры, несет также, по моему мнению, еще больший потенциал для поддержания разнообразия и расширения его до такой степени, какой мир прежде не видывал. Прежде всего благодаря предоставлению информации пользователями. Такой способ распространения информации делает возможным «глобализацию местного». То обстоятельство, что очень у многих людей во всем мире есть теперь инструменты для создания и предоставления другим собственного контента — собственных новостей, собственного мнения, собственной музыки, собственных видео, собственных фотографий, собственного программного обеспечения, собственных энциклопедий, собственных словарей, — очень мощное средство сохранения и усиления культурной автономии и местных особенностей.

Глобализация местного — это глобализация шиворот навыворот. Вовсе не глобальные СМИ опутывают Азию, нет — местные СМИ протягивают свои щупальца по всему свету. Глобализация местного приводит к спросу на местные новости и информацию со стороны диаспор азиатских народов, особенно миллионов китайских и индийских эмигрантов, разбросанных теперь по всему свету. Я искренне верю, что глобальное становится интересным, только если оно — расширение чего-то местного. Мы наблюдаем огромное разнообразие местных талантов и местного контента, а не одного производителя контента, один язык, одну развивающуюся культуру и одну идеологию, господствующие над миром.

Решив назвать книгу «Плоский мир», я хотел привлечь внимание к этому глобальному выравниванию и его все более стремительному темпу. Такое название я выбрал, потому что уверен: в данный момент это самая важная мировая тенденция.

Но точно так же я уверен, что исторического предопределения не существует, что остальная часть мира не обязательно станет такой же плоской, а плоским частям мира не обязательно удастся уберечься от обратного развития в результате войны, серьезной экономической или политической катастрофы. Сотни миллионов людей на планете оказались за бортом выравнивания или сбиты им с толку, и кое для кого из них инструменты выравнивания достаточно доступны, чтобы обратить их во зло системе, а не во благо. Перспектива негативного выравнивания — вот тема настоящей главы. В ней я постараюсь ответить на следующий вопрос: какие наиглавнейшие группы населения, политические силы и проблемы развития способны помешать процессу выравнивания, и как нам научиться лучше сотрудничать, чтобы их преодолеть?

Наличие большого и крепкого среднего класса во множестве стран мира — основа геополитической стабильности. Но ведь средний класс — это не состояние счета в банке, а состояние души. Можно считать себя представителем среднего класса, зарабатывая два доллара или двести долларов в день, для этого достаточно лишь верить в социальную мобильность (в то, что у ваших детей есть шанс жить лучше, чем вы сами) и в то, что упорный труд и игра по правилам, принятым в вашем обществе, приведут вас туда, куда вы хотите.

В определенном смысле тех, кто живет в плоском мире, отдаляет от тех, кто обитает за его пределами, именно эта линия надежды. Для Китая, Индии и стран бывшего Советского Союза хорошая новость заключается в том, что в них живут сотни миллионов людей, которые достаточно устремлены в будущее, чтобы быть средним классом. Для современной Африки, а также для сельскохозяйственных областей Китая, Индии, Латинской Америки и множества глухих уголков развитого мира плохая новость заключается в том, что у сотен миллионов их жителей нет надежды, а потому и возможности превратиться в средний класс. Надежды у них нет по двум причинам: либо они слишком больны, либо их правительство слишком неэффективно и не может внушить им веру в лучшую жизнь.

Одно из незапланированных последствий глобального выравнивания — в самый непосредственный контакт вступают совершенно непохожие общества и культуры. Межчеловеческие связи завязываются так быстро, что люди и целые культуры просто не успевают к этому подготовиться. Некоторые только выигрывают от неожиданных возможностей сотрудничества, предоставленных им тесным миром. Другие, напротив, подавлены, напуганы и даже унижены этой близостью, которая помимо прочего слишком хорошо показывает, где ты находишься в сравнении со всеми остальными. Все это помогает понять причины возникновения одной из самых мощных сил антивыравнивания — террористов-смертников из мусульманских стран и европейских мусульманских общин, которых поставляет миру «Аль-Каида» и подобные ей организации.

Когда мусульманские радикалы и фундаменталисты смотрят на Запад, они видят только ту открытость, которая в их глазах делает нас носителями распущенности и деградации. Они видят только ту открытость, которая породила Бритни Спирс и Джанет Джексон. Они не видят и не хотят видеть ту открытость — свободу мысли и познания, — которая наделяет нас могуществом, открытость, породившую Билла Гейтса и Салли Райд. Чтобы избавиться от угрозы открытого общества, мусульманские экстремисты — совершенно сознательно — выбрали в качестве объекта нападения тот самый компонент, без которого открытое общество не может оставаться открытым, обновляющимся и выравнивающимся. Этот компонент — доверие. Чем сильнее не делающие различий удары терроризма по открытому обществу, тем меньше остается доверия и тем больше стен и рвов приходит ему на смену.

Экономический упадок 1920-1930-х годов в Америке сделал многих нормальных, думающих американцев пассивными или активными сторонниками коммунизма. Унизительный экономический, военный и эмоциональный упадок в арабо-мусульманских странах сделал слишком многих нормальных, думающих арабов и мусульман пассивными сторонниками бенладенизма.

Сегодня на пути глобального выравнивания воздвигается еще один барьер, барьер, порожденный не людьми, а природой — ограниченность натуральных ресурсов. В среднем каждый гражданин США, Западной Европы и Японии потребляет в 32 раза больше ресурсов, таких как, например, ископаемое топливо, и производит в 32 раза больше отходов, чем гражданин третьего мира. Но выравнивание мира превращает людей малой значимости в людей высокой значимости быстрее, в большем количестве и с более значительными последствиями, чем в любой другой период мировой истории. Я не видел никого, кто всерьез утверждал бы, что мир способен выдержать в 12 раз более сильное воздействие, хотя именно так и будет, если все граждане третьего мира поднимутся до уровня первого мира». А ведь именно к этому мы и идем.

Аналитики обычно оценивают состояние общества по классическим показателям экономической и социологической статистики: например, по пропорции дефицита бюджета к ВВП, уровню безработицы, грамотности взрослого женского населения. Безусловно, такая статистика важна и показательна. Но есть и другой статистический показатель, гораздо хуже поддающийся измерению, но, на мой взгляд, гораздо более важный и наглядный. Это соотношение мечтаний и воспоминаний: чего в вашей стране больше, одного или другого?

Под мечтами я в данном случае подразумеваю их положительную, жизнеутверждающую разновидность. Майкл Хаммер, консультант в области организации бизнеса, как-то заметил: «Одна из мелочей, по которым я могу определить, что для компании настали тяжелые времена, это постоянные упоминания о том, какой замечательной она была в прошлом. То же и со странами. Да, вам не хочется отказываться от сложившегося образа. Я рад, что в XIV веке вы были на вершине процветания, но тогда — это тогда, а сейчас — это сейчас. Когда воспоминания начинают преобладать над мечтами, конец не за горами. Поэтому отличительная черта действительно процветающей компании — ее готовность отказаться оттого, что когда-то сделало ее успешной, и начать с чистого листа».

Создайте молодежи обстановку, в которой она сможет превратить позитивные мечты в реальность; создайте обстановку, в которой обиженный может найти справедливость в суде, и для этого не потребуется спешить к судье с подношением; создайте обстановку, в которой молодые люди смогут реализовать бизнес- идею и стать самыми богатыми, или самыми изобретательными, или самыми уважаемыми людьми в стране независимо от происхождения; создайте обстановку, в которой каждое творческое или критическое соображение может быть опубликовано в газете; создайте условия, при которых каждый гражданин сможет претендовать на выборную должность, — создайте им такой контекст, и знаете, чего вы добьетесь? Большинству их расхочется взрывать весь мир. Большинству их захочется стать его частью.

Французская революция, американская революция, индийская демократия и даже «еВау» — все они опираются на один тип общественного договора, основанного на том, что всякая власть идет снизу, то есть их источник в народе. При таком устройстве общества простые люди чувствуют себя вправе и в силах улучшить собственную участь. Люди, живущие в подобном контексте, обычно сосредоточивают все свои помыслы на том, что предпринять, а не на том, кого обвинить.

Ничто так не тормозит возникновение демократического контекста в странах вроде Венесуэлы, Нигерии, Саудовской Аравии или Ирана, как проклятие нефти. Пока монархи и диктаторы, стоящие во главе этих нефтяных держав, могут выкачивать миллионы путем разработки природных ресурсов вместо разработки природных талантов и запасов энергии своего населения, они ни за что не выпустят кормило власти из рук. Так как им не приходится зависеть от налогов, отношения между управляющим и управляемыми в их странах чудовищно уродливы. Как известно, без налогов нет представительства. Следовательно, правители таких стран могут не обращать внимания на людей и не отчитываться перед ними в расходовании денег — ведь эти деньги доспались им не от налогоплательщиков. Вот почему в странах, живущих за счет нефти, государственные и общественные институты всегда либо слабы, либо отсутствуют. Напротив, страны, живущие за счет человеческого потенциала, для максимально эффективного использования этого потенциала просто вынуждены развивать и поддерживать реальные институты, права собственности, правопорядок, независимость судов, современное образование, международную торговлю, иностранные инвестиции, свободу совести и научных исследований.

Позвольте мне установить цену на нефть в 10 долларов за баррель, и я гарантирую вам политические и экономические реформы от Москвы до Эр-Рияда и Тегерана. Если Америка и ее союзники не приложат коллективных усилий к тому, чтобы сбить мировые цены на сырую нефть, их надежда на реформы в этих уголках планеты умрет, не родившись.