Большие кризисы означают большие вехи в человеческой истории, завершение каких-то этапов и начало новых. Что означает нынешний кризис 2007–2009 годов?

Алексей Михайлов, Газета.ру

Демография и экономика: есть ли пределы роста?

Начну издалека. Теоретическая связь демографии и экономики очень интересна. Она почти всегда апокалиптична. Вот пара наиболее ярких примеров.

Томас Мальтус

1798 год. Томас Мальтус выпускает книгу «Опыт о законе народонаселения», в которой пишет, что население растет в геометрической прогрессии, а средства существования — в арифметической. Естественно, наступает момент, когда населения становится больше, чем может прокормить земля. Рост народонаселения сдерживается лишь несчастьями (эпидемии, войны, голод). Чтобы не допускать их, нужно нравственное воздержание.

Последующие исследователи говорили, что Мальтус не прав в основном потому, что ограниченность природных ресурсов преодолевается с помощью научно-технического прогресса и накопления капитала. Был сформулирован даже закон гиперболического роста населения земли (или закон Форстера) – упрощенно говоря, рост пропорционален квадрату численности населения. То есть никак не зависит от ограничения природными ресурсами. Рост населения Земли происходит не просто с одинаковым темпом, как в геометрической прогрессии, а с ускорением: этот темп постоянно увеличивается по линейному закону.

1972 год. Римский клуб публикует свой знаменитый первый доклад «Пределы роста», где на основе математических моделей пытается доказать, что в XXI веке человечество столкнется с ограничением ресурсов. Плюс с еще парой кризисов: экологическим и падения производительности земли. В последующих докладах они выдвинули теорию «органического роста», когда разные регионы Земли специализируются и взаимодополняют друг друга, а численность населения и экономический рост сдерживаются. Фактически тем же самым «нравственным воздержанием». Да здравствует Мальтус! Пусть и не упомянутый на страницах доклада…

Кстати, забавно, что признание предела роста в будущем означает признание отсутствия этого предела сейчас. То есть технический прогресс, который снял сегодня ограничения роста, в будущем окажется бессилен сделать то же самое. Противоречие самому себе. Тут уж что-то одно: или технический прогресс снимает пределы роста, или не снимает их.

Несмотря на огромное количество приверженцев, к концу XX века эти теории стремительно устарели по факту:

  • Несмотря на бурный рост населения («демографический взрыв»), на сегодня численность его совершенно не ограничена ресурсами. Сельское хозяйство может производить много больше и не делает этого только по экономическим причинам. Нефти можно добывать много больше, ее добыча сдерживается ОПЕК. Ограниченность ресурсов в сегодняшнем мире — чисто экономическое явление. Их можно добывать больше, но это невыгодно из-за риска падения цен на них.
  • При этом изобилии ресурсов рост численности населения Земли начал заметно тормозиться. И уже в полусотне развитых (и еще не очень) стран, где проживает почти половина населения Земли, численность населения стабилизировалась или стала сокращаться.

Значит, дело вовсе не в ограниченности ресурсов. И все мальтузианские идеи отправляются прямиком в копилку истории — как теории, которые когда-то неплохо описывали происходящее (в доиндустриальном обществе), но уже неприменимые сейчас.

Демографический взрыв XIX–XX веков объясняется так называемым «демографическим переходом» от модели с высокой рождаемостью и смертностью к модели с низкой рождаемостью и смертностью. Дело в том, что этот переход начинается именно с резкого падения смертности (достижения медицины, прежде всего, сокращение эпидемий). Это приводит к столь же резкому скачку численности населения, но этот «взрыв» носит временный характер, так как за ним следует резкое падение рождаемости, а через некоторое время — и рост смертности, связанный с постарением населения. Этот термин «демографический переход» был впервые введен в научное обращение американским демографом Фрэнком Ноутстейном в 1945 году, хотя сходные идеи высказывались и раньше.

Развитые страны прошли период демографического перехода (и «взрыва») в основном в XIX веке и завершили его в послевоенные годы второй половины XX века. А развивающиеся страны проходят его сейчас.

Похоже, что численность населения Земли стабилизируется на уровне 10–12 млрд человек и расти далее не будет. А вот снижение ее — возможно, есть даже теории второго демографического перехода, описывающие модель сокращения численности населения.

И матмодель есть для описания стабилизации населения — логистическая кривая, которая вначале почти экспоненциально (по Мальтусу) растет, а затем экспоненциально тормозится. И демографы ищут чисто демографические причины для объяснения этого торможения — уровень безопасности, индивидуализма, пенсионного обеспечения, планирования семьи и т. д. Эти причины связаны не с ограничениями человечества ресурсами. А с существованием некоей внутренней, естественной причины прекращения роста человечества. Это важно.

Но, собственно, это только присказка, сказка — впереди.

Экономика и демография: экономический переход

Описанные выше демографические законы (или гипотезы, как вам нравится) вполне применимы к экономике. Причем почти буквально.

В современном мире экономический рост — не функция наличия природных ресурсов. Наиболее яркими примерами здесь является Япония, которая без каких-либо природных ресурсов продемонстрировала несколько десятилетий фантастически бурного роста. И, конечно, Россия, которая при очевидном изобилии ресурсов ничего фантастического вот уже полвека не демонстрирует.

Послесловие авторов сайта: в 2021 году ситуация выглядит иначе. Рекомендуем канал Время, вперед!

Экономический рост обусловлен вовсе не природными ресурсами и ограничивается вовсе не ими. Тогда чем же?

Моя гипотеза: двумя основными факторами – демографией и качеством управления, настраивающим экономическую систему на рост.

Начнем с того, что развитые страны во второй половине ХХ века расти вообще перестали. То есть перестало расти производство на душу населения. Весь прирост ВВП (отстающий от развивающихся стран) связан, прежде всего, с ростом сферы услуг — взаимных услуг населения друг другу. Я тебе постригу волосы, а ты пострижешь мне газон. Естественно, эти отношения опосредованы деньгами. В развитых странах доля услуг в ВВП уже перевалила за половину.

Главное в этом то, что и раньше все эти функции выполнялись, но внутри семьи и не были фактом экономической жизни. С ростом специализации они все больше выходят в экономическую жизнь и становятся предметами купли-продажи, но от этого само количество этих услуг может вовсе не расти. Раньше я сам стриг газон, и это в ВВП не учитывается. Теперь я нанял соседского пацана, заплатил чеком, пацан принес чек в банк и заплатил налоги с дохода — это сразу увеличивает ВВП. Но ведь это же просто вопрос учета, а вовсе не роста производства. ВВП растет, а фактическое удовлетворение потребностей остается на том же уровне. Пример грубый, но абсолютно реальный.

Понятие экономического роста в развитых странах давно уже сильно модифицировано и имеет мало отношения к росту потребления ресурсов или собственно материальному производству.

А вот развивающиеся страны такого позволить себе не могут, им нужен настоящий экономический рост, в простой прежней интерпретации. Прежде всего потому, что растет население, и чтобы догонять развитые страны, им нужен не просто рост, а рост на душу населения. А значит, заметно опережающий развитые страны, в которых население уже не растет. Им нужен не просто рост услуг, а продовольствия и разных товаров, в чем они отстали. Понятия экономического роста стали разные.

И тут мы сталкиваемся с калькой «демографического перехода» в экономике. Есть два типа экономического развития:

  1. Общество роста и развития: быстрый экономический рост с высокой долей инвестиций и заниженным курсом нацвалюты.
  2. Общество потребления и развития: медленный рост, с высокой долей потребления и завышенным курсом нацвалюты (прибавка «и развития» здесь будет понятна из дальнейшего текста).

Второй характерен для развитых стран, первый – для развивающихся. При этом исторически совершенно понятно, что имеет место «экономический переход» от первой модели ко второй (термин придуман автором статьи – ред.). Поразительно, что демографический и экономический переход практически совпадают. И это совсем не случайно. Они вызваны одними и теми же причинами. Несовпадений тут совсем не много, и они легко объясняются.

Китай, относящийся явно к быстрой модели экономического роста и завершенному демографическому переходу. Китай выстраивал свою экономическую модель роста при первом типе демографического воспроизводства и сохранил ее, несмотря на то, что благодаря госполитике он очень быстро — буквально в 10–20 лет – завершил демографический переход. А вот экономический переход завершать совсем не спешит — из-за высокой численности населения он старается догнать развитые страны по потреблению на душу населения, а для этого ему еще расти и расти. Он не хочет стать слишком медленным, прежде чем станет достаточно богатым.

США. Обратный пример. Страна с явно вторым, медленным типом экономического развития, но с растущим населением, то есть еще не завершившая демографический переход. Рост населения связан и с влиянием развивающихся стран Латинской Америки, и с особенностями «американской мечты» – свой дом для семьи (в доме и участке земли больше места для детей, это стимулирует рождаемость). Потенциала этих двух причин хватит, чтобы задержать окончание демографического перехода в США на несколько десятилетий. Парадокс — самая развитая из развитых стран мира имеет нестандартную демографическую ситуацию. Впрочем, это историческая случайность.

Неразвивающиеся страны. В общем-то, такой градации в классификациях мировых организаций нет. Однако такие страны есть. Огромное количество стран с первым типом демографической модели и весьма медленно растущих экономически. Здесь весь вопрос только в качестве госуправления. Эти страны «не настроили» на экономический рост по первой, быстрой модели. Это загнивающие регионы Земли, в основном в Африке и частично в Азии. Эти страны можно было бы описать так: начатый или еще не начатый демографический переход и еще не начатый экономический переход.

Ну и, конечно, Россия. Очевидно завершен демографический переход. И фактически завершен экономический. Увы, у нас явно второй, медленный тип экономического развития. Однако в хорошие для мира годы Россия демонстрирует довольно высокий рост, нехарактерный для развитых стран. Этот рост объясняется дополнительными поступлениями от продажи природных ресурсов.

К сожалению, Россия завершила и демографический, и экономический переход, так и не став достаточно богатой. То есть экономический переход завершен явно раньше времени.

Разумно было бы вернуться к первой, быстрой модели экономического роста, но этому мешает:

  • стремление населения уже сейчас походить на развитые страны с высоким потреблением;
  • «голландская болезнь» (завышение курса рубля из-за высокой доли экспорта природных ресурсов);
  • нежелание перенастраивать экономическую модель со стороны экономического руководства страны.

Еще одно замечание. Совершенно не случайно общества с завершенным или почти завершенным демографическим и экономическим переходом обладают еще и развитыми демократическими системами. Именно развитие демократии, индивидуализма с высокой оценкой личности, безусловно, соответствуют новым реалиям и диктуют правительствам систему общества потребления, а не роста. Они выбирают те правительства, которые обеспечивают им лучшую жизнь уже сейчас, а не обещают что-то в будущем.

Послесловие 2021 года по поводу демократии: ну-ну…

Все эти три процесса — демографический, экономический переход и развитие демократии – тесно переплетены и усиливают друг друга. Фактически это просто три взгляда с разных сторон на один и тот же процесс.

Экономический кризис 2007–2009 годов: предел роста есть

Этот мощнейший и глобальный кризис фактически поставил точку на второй модели экономического развития, практически не затронув первую. Это кризис именно общества потребления.

Как демографический переход привел к стабилизации населения развитых стран (причем без всяких мальтузианских «несчастий» — голода, войн, эпидемий), так и завершение экономического перехода привело к стабилизации уровня экономического развития в тех же развитых странах. Все. Теперь развитые страны обречены на длительный период почти не растущего развития с высокой долей безработицы.

Это действительно историческая веха, подводящая итог последним трем столетиям экономического роста на основе либеральной модели – капитализма или экономики, основанной на свободном выборе (называйте как хотите).

Причина проста до очевидности. Население развитых стран хочет слишком много потреблять. Оно разучилось сберегать и инвестировать и не видит смысла в дальнейшем экономическом росте, в отказе от сегодняшнего потребления ради завтрашних благ. Распространение индивидуализма также не способствует самоограничению ради большего потребления у своих детей.

Но продолжим эту логику. И сделаем следующий шаг. Простой — до невероятности — вывод. Кризис показал, что лидеры мира — развитые страны — уже достигли предела своего роста. И эти пределы определяются вовсе не ограниченностью природных ресурсов или экологической катастрофой. А внутренней логикой развития человечества. Как? Вот она простая, но столь невероятная причина: потребности людей почти максимально удовлетворены, количественный рост человеку больше не нужен. Достигнутый уровень безопасности и экономического развития в развитых странах почти максимален.

Технический прогресс, как ни странно, ничего в этом не меняет. Просто с новыми изобретениями потребности начинают удовлетворяться еще лучше фактически за счет тех же ресурсов. В росте потребления ресурсов нет нужды.

Ну, посудите сами, долгое время развитие компьютеров основывалось на том, что за те же деньги вам предлагают лучший продукт. Революция нетбуков показала, что можно получить нужный вам продукт за гораздо, в разы меньшие деньги. И часть денег ушла на рынок смартфонов и цифровых плееров. То есть та же потребность человека стала удовлетворяться лучше несколькими специализированными устройствами, а не одним универсальным. При этом с экономией потраченных денег, а значит, и ресурсов. А вот другой пример, очень характерный. Развитие интернета почти не требует природных ресурсов. Это самая новейшая и самая нересурсоемкая отрасль экономики, эффективно удовлетворяющая человеческую потребность в познании мира и общении.

Суть в том, что не надо увеличивать уровень удовлетворения потребностей, уровень производства, технический прогресс достигается за счет структурных изменений в производстве при том же его уровне. Вот новая экономическая концепция: развитие без роста.

Кроме того, технический прогресс ведет к все более полному использованию источников возобновляемой энергии и материалов. Чем еще более снимает проблему ограниченности ресурсов.

Развивающиеся страны не находятся в кризисе. Они растут и будут продолжать расти — им есть куда тянуться. Образ общества потребления развитых стран — хороший стимул и раздражитель их экономического роста. А рост численности населения дополнительно мощно подталкивает — хочешь, не хочешь – рост их экономик. В результате с точки зрения географии мировой экономический рост будет носить в основном компенсирующий, выравнивающий характер. Лет через 30–50 экономический переход будет полностью завершен и стабилизация экономического роста станет характерной для всего мира.

Пределы роста человек устанавливает себе сам, а вовсе не ограниченные природные ресурсы или экологические и другие внешние проблемы. И в развитых странах человек достиг этих пределов. Именно в этом смысл современного кризиса и причина того, что он уже никогда не кончится. Что нынешнее неустойчивое и нестабильное состояние экономики развитых стран — это теперь будет их обычное, нормальное состояние. Период экономического роста кончился. Все новое теперь доступно за счет простого переструктурирования производства.

Преодоление этого внутреннего человеческого предела носит на сегодня фантастический характер — космос и заселение других звезд/планет, совершенствование человеческого организма и появление каких-то новых потребностей, мобилизация для преодоления какой-то очевидной глобальной катастрофы. В ближайшие лет 30–50 этого ждать не стоит.

Новая экономическая концепция: развитие без роста

Вот лозунги сегодняшнего дня:

  • потребление и экономическое развитие без экономического роста (в развитых странах);
  • догоняющий рост и переход к потреблению (в развивающихся).

Чем быстрее развитые страны поймут новую парадигму своего развития, тем лучше. Тем с меньшими издержками – экономическими, социальными, политическими – смогут к ней перейти.

Вот контуры новой экономической теории.

  1. Нет смысла больше ставить во главу угла экономической политики темпы экономического роста. Они больше не показатель успеха для развитых стран. Улучшение структуры потребления — вот цель, и она может достигаться даже при экономическом спаде. Это радикально меняет всю экономическую теорию, применяемую сейчас для экономического управления. Совершенно по-новому надо относиться теперь к кризисам. Это не досадный сбой в экономическом росте, а естественная переструктуризация экономики для лучшего удовлетворения потребностей. А экономический рост — это теперь случайное последствие структурных изменений в экономике, а не общая тенденция. Тенденция — стабильность уровня экономического развития.
  2. Безработица теперь — не неспособность человека прокормить семью по экономическим причинам и не экономическая болезнь, от которой надо избавляться как можно быстрее. Нет. Безработный в развитых странах теперь человек, добровольно предпочитающий свободное время повышению уровня дохода. И имеющий на это право в пределах, предоставленных ему обществом (госбюджетом).
  3. Инфляция приобрела резко выраженный структурный характер. Эмиссия денег кредитным путем — непосредственно на счета банков – вызывает инфляцию на рынках ликвидных активов и очень слабо отражается на других рынках. Эмиссия через госбюджет (прямо или опосредованно) — вызывает всплеск потребительской инфляции и не так сильно отражается на рынках ликвидных активов.

Но и то и другое — способы разогнать экономический рост. А это теперь перестало быть целью. Так что на повестке дня — классический монетаризм, стабильность денежной массы в стране. Отклонения от классической теории могут быть обусловлены чисто политическими причинами. Или техническими (изменения в скорости обращения денег).

Кризис 2007—2009 гг. продемонстрировал необходимость перехода развитых стран к этой новой экономической концепции. И все попытки закрыть на нее глаза, вызванные инерцией мышления или тактическими политическим соображениями, приведут только к дополнительным экономическим трудностям.

Хватит попыток перезапустить экономический рост в развитых странах. Это невозможно. И это не нужно. Пора осознать, что этот кризис – это завершение экономического перехода от растущих экономик к экономикам стабильным.