ORBIS STULTORUM

Дураковедческое эссе. Апология глупости. Тоскливо-мрачная картина незавидного положения умников. Диагнозы. Рецепты. Таблетки

Авторы сайта размещают этот текст, вроде бы не имеющий отношения к экономике, потому что он объясняет кое-что весьма серьезное в управлении и отношениях между людьми.

Автор — Александр Бурьяк, вот ссылка на его сайт с данным эссе. Мы взяли на себя смелость сделать больше абзацев и выделить перечислениями стилями списков, а также добавить некоторые иллюстрации.

Могут быть выделены следующие дефекты ума:

  • слабая мощность и быстрая утомляемость мозга;
  • нехватка обобщенных знаний;
  • использование неэффективных обобщенных знаний;
  • малая тренированность интеллекта в решении сложных проблем;
  • отсутствие некоторых нужных задатков (врожденных наклонностей);
  • использование неэффективной парадигмы мышления;
  • специализированность: «натасканность» на один или несколько узких классов задач;
  • плохие интеллектуальные привычки.

Все это существенно различающиеся по своей природе и не очень тесно коррелирующие между собой качества, проявление любого из которых обычно называют глупостью. Возможные причины дефектов ума:

  • ущербность генотипа;
  • чрезмерная неблагоприятность условий существования;
  • чрезмерная благоприятность условий существования;
  • дурное воспитание;
  • дурное влияние.

Исправима ли глупость? У нестарых, генетически нормальных и здоровых людей ее можно вытравить хотя бы частично, но делать это очень трудно, а главное — никому не нужно: чрезмерного дурака можно заменить на дурака нормального, каких полно, а от умных и без того хлопот больше, чем надо.

От авторов сайта: интересный подход к пониманию, что есть дурак, можно посмотреть здесь.

Честный человек ввязался в политику, и ему проломили череп на демонстрации, а хитрый отсиживался дома и получил хорошую должность, потому что никому не мешал.

Здорового призвали в армию, и он погиб на войне. А больного забраковала медицинская комиссия, и он выжил.

Красивую девушку изнасиловали бандиты и потом убили, чтобы не донесла. А некрасивая живет и рожает детей — от того больного, который не попал на войну.

Таков мир дураков.

Наиболее благоприятные условия в нем — для обладателей средних качеств. В том числе среднего интеллекта. Дураки приспособили свой мир именно для себя. Было бы странно ожидать от них чего-то другого.

Ложь — духовная пища дураков. Правда ими трудно воспринимаема. К тому же от правды у них обычно случаются неприятности. А вот когда они поглощают ложь, тогда у них все в порядке. Обман, упрощения, фикции — тот цемент, которым скрепляется конструкция мира дураков. В обществе дураков эмпирически сложилась и поддерживается система удобных фикций. Дураки стремятся к ложным целям, но направление иногда получается нужное — во всяком случае, не худшее из возможных: если общество не погибает, значит, фикции выбраны верно.

Эразм Роттердамский («Похвала глупости»): «… Никакое сообщество, никакая житейская связь не были бы приятными и прочными: народ не мог бы долго сносить своего государя, господин — раба, служанка — госпожу, учитель — ученика, друг — друга, жена — мужа и т. д., если бы они взаимно не заблуждались, не прибегали к лести, не щадили чужих слабостей, не потчевали один одного медом глупости.»

Не следует жалеть дураков, страдающих от избытка проблем: большую часть своих проблем эти дураки создают сами, а также подбрасывают проблемы друг другу или придумывают общие — на всю дурацкую братию.

Дураки делятся на новаторов и консерваторов.

Умники тоже делятся на новаторов и консерваторов.

Умники-новаторы борются с неуместным консерватизмом дураков, а умники-консерваторы — с неуместным дурацким новаторством. Человеческий мир существенно абсурден, потому что умники не успевают пресекать инициативы дураков и исправлять их последствия.

Средние и даже минимальные способности и подготовка достаточны для исполнения всех (или большинства) функций руководства. А. Зиновьев. «Коммунизм как реальность» (гл. «Карьеризм»). 

Власть обычно не принадлежит умным, хотя вроде бы они могут лучше продумывать способы ее захвата. Если умный временно прорывается к власти, он все равно вынужден применять ее на дурацкий манер, потому что — для дураков. Мир принадлежит дуракам. В нем удается реализация лишь тех больших проектов, которые рассчитаны на дураков. Дураки правят своим миром сами. Умные обычно застревают где-то в нижней трети социальной лестницы. Нередко они и вовсе избегают высовываться — ради безопасности. Дураки вполне могут долгое время существовать без умных — под руководством менее глупых своих собратьев, паразитируя на тех достижениях, которые обеспечили им умные.

Диктатура умных, конечно, очень желательна — хотя бы на время. Наверное, она даже могла бы продержаться долго, но не видится способа ее создать. Умники вовсе не составляют «интеллекта нации», так как далеко не все из них входят в число лиц, принимающих решения или вырабатывающих широко распространяемые идеи. Зато в число указанных лиц входит множество бойких поднатаскавшихся дураков.

А. Зиновьев («Коммунизм как реальность»/»Руководство»): «С повышением ранга руководителей происходит (…) снижение интеллектуального потенциала, уровня культуры, уровня профессиональности.(…) Имеются, однако, обстоятельства, компенсирующие эту тенденцию. Первое — наличие огромных штатов помощников, референтов, заместителей, а также эксплуатации различного рода учреждений. Причем чем выше ранг руководителя, тем больше группа, реализующая его руководство. Например, доклады, читаемые крупными руководителями, составляются сотнями квалифицированных людей. Сами руководители, читающие свои доклады, не только не способны их написать, но в большинстве случаев даже толком в них разобраться.»

Причины того, что власть находится по преимуществу в руках дураков:

  1. редкость умников: когда возникает необходимость в поддержке со стороны другого умника, то обычно ни одного не оказывается рядом;
  2. дискомфортность положения умников среди дураков: дополнительные издержки на маскировку; неспособность выглядеть для дураков вполне своим;
  3. абсурдность склада мозгов у многих умников: неспособность этих умников положительно проявлять себя в обычных не слишком сложных делах;
  4. извращенность многих умников: неспособность преодолеть порочные влечения; враждебное отношение извращенных умников к умникам здравомыслящим;
  5. существование псевдоумников; их продвигают во власть добропорядочные дураки, стремящиеся к тому, чтобы правили умники;
  6. отток умников в неначальственные виды деятельности: исследования, проектирование, теоретизирование, художественное творчество и т. д.;
  7. физические недостатки многих умников, затрудняющие им продвижение в лидеры (ум зачастую развивается как компенсация каких-то невыигрышных качеств).

У башковитых — свои психические проблемы, у дураков — свои. Бывают сумасшедшие дураки, бывают сумасшедшие умники. Впрочем, «сумасшедший дурак» звучит плохо, поэтому лучше говорить о психически больных, а не о сумасшедших. Дураки заболевают головой из-за неспособности «переварить» своим скудным умом сложности своего положения, умники — из-за постоянного травмирования их дураками и из-за перенапряжения в умственной работе.

Аллан Кардек («Книга духов», Введение, XV): «Да знают ли, сколько безумцев и маньяков было произведено математическими, музыкальными, философскими и другими исследованиями? (…) Работами физическими люди калечат себе руки и ноги, кои суть орудия матерьяльного действия; интеллектуальными работами люди калечат себе мозг, коий есть орудие мысли. (…) Любой вид чрезмерной умственной деятельности может повлечь за собою сумасшествие: науки, искусства, самая религия поставляет свою долю в дома умалишенных.»

За тронувшихся умников нередко принимают психически больных «работников умственного труда», особым умом не отличающихся, а также гениев с однобоко развитой психикой. Среди умных много психически больных, но среди дураков таких гораздо больше. Особо выраженные дураки — олигофрены, дебилы, идиоты — признанные объекты психиатрии. Умный — ближайший кандидат в неврастеники. Его очень часто раздражают. Он не живет — он терпит дураков. Он изгой, «внутренний эмигрант», несчастное существо из другого мира, случайно заброшенное в мир дураков и не знающее, как из него выбраться.

Эразм («Похвала глупости», гл. XXXI): «Какие люди чаще всего налагали на себя руки, пресытившись печалями жизни? Не те ли, которые ближе всего стояли к мудрости?»

Можно выделять несколько уровней сложности интеллекта.

  • Первый вышесредний уровень умственного развития довольно вреден для психики: достигший его человек раздражается несовершенством мира, жизнь его превращается в сплошную пытку. Он либо приобретает психическую болезнь, либо сдается и начинает жить «как все», либо накладывает на себя руки, либо переходит на следующую ступень развития ума, либо мучится дальше.
  • На второй ступени человек приобретает то, что называют философским отношением к жизни: начинает спокойно относиться к глупости, становится добродушным, ироничным, спокойным, неактивным, скрывает свое интеллектуальное превосходство. Этот второй уровень благоприятен для здоровья, но карьере не способствует.
  • Третий уровень — это освоение искусства манипулировать дураками: использовать их слабости, порождать, подправлять и гасить дурацкие инициативы слабыми «точечными» воздействиями.

Сильные с такой же естественной необходимостью стремятся разойтись, как слабые сойтись. Фридрих Ницше. «К генеалогии морали». 

Умные для достижения психологического комфорта нуждаются в коллективе в меньшей степени, чем дураки. К тому же они сильно разбавлены дураками, и им труднее сходиться с себе подобными. По этим причинам умные — всегда в разрозненном слабом меньшинстве. Дураки же стадны. Они охотно сбиваются в кучи. Дурак чувствует себя комфортно только в компании себе подобных. «Коллективным умом» он пытается компенсировать недостаток ума собственного.

Почему умные стремятся к одиночеству, а дураки — к компании? Умные не столько ищут одиночества, сколько избегают создаваемой дураками суеты.

А. Шопенгауэр («Афоризмы …», гл. 2): «Человек умный будет прежде всего стремиться избежать всякого горя, добыть спокойствие и досуг; он будет искать тихой, скромной жизни, при которой бы его не трогали, а поэтому, при некотором знакомстве с так называемыми людьми, он остановит свой выбор на замкнутой жизни, а при большом уме — на полном одиночестве. Ведь чем больше человек имеет в себе, тем меньше могут дать ему другие люди. Вот почему интеллигентность приводит к необщительности.»

Умники видят мир полным трудностей, опасностей и отвратительных неисправимых дураков. Умный легко справляется с двумя-тремя дураками. Но когда они наваливаются на него скопом, он бессилен. За дураков — вся социальная система: государственные учреждения, законы, мораль, религия и т. д. Критиковать всех дураков сразу — значит обречь себя на остракизм.

Нападать следует только на конкретных представителей этой категории граждан, причем на слабых волей, неудачливых, не очень жалуемых среди других дураков. И критиковать их надо так, чтобы другие дураки не догадались о вашем отношении к дуракам вообще. Попытка умника сгрызть какого-нибудь высокопоставленного популярного дурака кончается всегда тем, что сгрызают умника.

Случается, умные дружат с дураками, женятся на дурах. А как им еще поступать, если хочется и дружить, и любить, а вокруг почти сплошь дураки? С дураками вполне можно сосуществовать без больших проблем. Но надо быть особо башковитым, чтобы к ним приспособиться.

А. Шопенгауэр («Афоризмы …», гл. 5): «Ясный ум среди глупцов подобен человеку, у которого часы идут правильно, тогда как все городские часы поставлены неверно. Он один знает настоящее время, но что ему от этого? — весь город живет по неверно поставленным часам, в том числе даже тот, кто знает, что только его часы показывают верное время.»

Лоуренс Аравийский (настоящий)

— Сэр, вы умный человек! — Нет, но я достаточно соображаю, чтобы распознать умного человека. Из фильма «Лоуренс Аравийский». 

Особое удовольствие для дураков — называть дураками умных. Поступки умных нередко дуракам непонятны, а раз непонятные — значит, неправильные, дурацкие. Дурак считает дураком всякого, кто рассуждает не так, как он. А более умным, чем он сам, дурак признает того, кто соображает в его же дурацкой манере, но быстрее и больше: по сути, того, кто больше плодит глупостей. Иначе говоря, среди дураков считаются умными только те, кто способны решать признаваемые дураками проблемы, используя признаваемые дураками способы. Как известно, дураками называли придворных шутов, нередко людей вовсе не глупых.

Некоторые умники предпочитают быть смешными, чтобы избежать ненависти окружающих.

Продвинутые ловкие дураки рассматривают умных как средство. Они могут признавать их превосходство в решении интеллектуальных задач и использовать это их качество в своих дурацких целях.

Мораль дураков выработала кое-какие защитные приемы против слишком умных. Прежде всего, это высокая оценка таких качеств, как скромность и снисходительность.

Дураки, как правило, таковыми себя не считают.

К дуракам они относят еще больших дураков, чем они сами, а также не понятных им умников, имеющих странные интересы. Дурак, признающий свою ограниченность, — это правильный, хороший, вполне приемлемый для умников дурак. Но такой дурак встречается редко. Эх, побольше бы таких дураков!

Аристотель («Политика», кн. 8, IV.2): «Физическое напряжение препятствует развитию ума, напряжение умственное — развитию тела.»

Здоровьем и психической энергией дураки обычно не уступают умным или даже превосходят их, потому что нередко ум развивается как компенсация слабого здоровья или малой психической выносливости. Как правило, ум формируется в неудачах, в борьбе с неблагоприятными обстоятельствами, но только при условии, что трудности не настолько велики, чтобы угнетать умственную деятельность; что остается время осмысливать происходящее и искать решения проблем.

Наследственный фактор не имеет решающего значения в развитии ума, а дураки усиленно мешают передаче ума через воспитание.

Надо ли стремиться сделать всех умниками?

Могут ли умники образовать жизнеспособное общество?

Ум сомнителен, легко имитируем, генетически не всем доступен и к тому же развивается не сразу, а на склоне лет обычно слабеет.

Поэтому умным не удастся создать самовоспроизводящееся общество, в котором они бы доминировали. А если бы они его и создали — на короткий промежуток времени — это оказалось бы малочисленное слабосвязанное скопление индивидуалистов, которое дураки, возможно, разгромили бы еще до того, как оно вошло бы в силу. Если умники сделают существующее общество несколько более благополучным, то ум в нем соответственно несколько деградирует, поскольку он формируется и поддерживается в основном борьбой с проблемами. Конечно, можно хотя бы отчасти поддерживать интеллект посредством искусственных тренировочных проблем, но в обществе дураков большинство проблем как раз и являются искусственными — ненамеренными порождениями дураков.

Далее, проблема должна мучить, иначе не будет стимула ее решать. Значит, в благополучном обществе с его тренировочными проблемами люди должны будут мучиться приблизительно так же, как и в неблагополучном. Но тогда в чем же его благополучие?

А если умники создадут специально неблагополучное общество, тогда чем это общество будет лучше нынешнего общества дураков? Конечно, неблагополучие неблагополучию рознь, но разобраться в подобных деталях — это слишком сложно для моего ума.

Умники, как правило, не способны много заниматься однообразным трудом (ни физическим, ни умственным). Поэтому общество, состоящее преимущественно из умников, может существовать лишь при условии значительной замены однообразного человеческого труда машинным. А поскольку такая замена технически пока невозможна, то и умников в настоящее время требуется не очень много. Их должно быть не больше, чем имеется для них «социальных ролей».

Непристроенные умники опасны для общества. Они сбивают с толку честных пролетариев: придумывают извращенные развлечения, подбивают на революции. Наконец, если очень многих людей поднять на уровень нынешних умных, то возможно, это будет и хорошо, но, скорее всего, появятся еще более умные, у которых нынешние умники уже будут считаться дураками.

Возможные объяснения феномена умников:

  1. особый подвид вида Homo Saрiens;
  2. болезнь: генетическая: некое типичное генетическое нарушение, вроде болезни Дауна; наследственная: нечто вроде гемофилии; приобретаемая: нечто в одном ряду с паранойей, абулией, неврастенией и пр.;
  3. адаптация: приспособление к специфическим условиям обитания, компенсация недостатков своего организма;
  4. стихийно складывающееся разделение функций: обществу нужны и дураки, и умники, причем в некоторой пропорции (каждая категория — для определенных ролей).

Синонимы слову «умный»: башковитый, головастый, смекалистый, бедовый, сообразительный, толковый.

Презрительные синонимы слову «умный»: сраный интеллигент, образованный, шибко грамотный.

Умный любит пораскинуть мозгами там, где дурак не видит проблем. Он признает, что многие умнее его. Он ничего не принимает на веру, подходит критически к любому авторитету. Он не любит поступать «как все». Он знает, что мир радикально не переделать, и критические мысли предпочитает держать при себе. Он не любит быть в толпе, ценит уединение. Он читает не слишком много, тратит время не только на знакомство с чужими идеями, но и на выработку собственных. Обычно он добивается в жизни кое-какого успеха выше среднего. Он чаще ленив, чем энергичен.

Нередко интеллект развивается как компенсация недостатка психической энергии. Нередко бездеятельность умника порождается его пессимизмом и невостребованностью. Как правило, он не шизофреник, не маньяк и не слишком выраженный психопат, поскольку ум позволяет поддерживать в голове кое-какой порядок. «Умный» — не значит «поступающий более выгодно для себя и для общества, чем дурак».

Бывает ум деструктивный, вредный. Большой ум может сочетаться с извращенным набором инстинктов. На направленность работы ума влияет состояние других компонентов психики, состояние организма в целом. Бывает ум творчески бесплодный. Это вовсе не значит, что он бесполезный: он может быть сильным, скажем, в критике.

Между умными и дураками есть качественные различия, но в пределах каждой из этих двух групп имеются значительные вариации — соответственно полученным знаниям, личному опыту, воспринятой интеллектуальной традиции, психической мощности.

Возможно, необходимым и достаточным признаком умного человека является его способность согласиться со следующими принципами:

  1. Любая истина может после тщательной проверки оказаться ложью или потребовать уточнений.
  2. То, что большинство считает правильным, далеко не всегда является таковым на самом деле.
  3. Очевидные вещи иногда оказываются иллюзиями.
  4. Какие-то вещи приходится принимать на веру, но надо быть готовым усомниться в чем угодно.
  5. Обычно лучше недооценивать свои возможности, чем переоценивать их.
  6. Никогда не следует считать человека дураком, негодяем или сумасшедшим только за то, что он думает и/или действует не так, как вы. Но можно подозревать это.
  7. Научиться чему-то полезному иногда бывает возможно даже у дураков, негодяев и сумасшедших.
  8. Никогда не следует торопиться с выводами, если этого не требуют обстоятельства.
  9. Решение какой-нибудь проблемы нередко порождает какие-нибудь другие проблемы, но это не всегда обнаруживается сразу.

Умники бывают опытные и неопытные. Неопытные — это молодые умники, не отягощенные жизненными впечатлениями и книжными сведениями.

Способность учитывать неочевидные факторы не является монополией умных. Если дурак получил образование, прививающее навыки выискивания «скрытых влияний», он тоже будет более-менее успешно их выявлять. Но если он не получил такого образования, он и не заподозрит об их существовании. А умный может открыть их и самостоятельно. Лица умственного труда — не обязательно умники; умники — не обязательно мудрецы; мудрецы — не обязательно плодовитые авторы; плодовитые авторы — не обязательно плодят то, что на пользу обществу.

Некоторые возможные признаки ума:

  • душевная чувствительность;
  • неброская нестандартность поведения;
  • не выставляемая напоказ готовность пренебречь оценкой окружающих;
  • непоказной интерес к мнениям других умников.

Есть замечательный сериал «Горец» («Highlander») — про бессмертных (Дункана МакЛауда и прочих) с блестящим Адрианом Полом (Adrian Paul) в главной роли. Умники подобны бессмертным из этого фильма:

  • они получаются случайно;
  • они не могут передать свою особенность детям;
  • они чужды простым смертным и вынуждены скрывать от них свою сущность;
  • они распознают друг друга в массе простых людей;
  • они обычно не ладят друг с другом;
  • они живут очень долго (одни «духовно», другие «телесно») и не стареют;
  • многие из них неисправимо порочны;
  • те из них, кто проявили себя в своем особом качестве, попадают под наблюдение;
  • они обладают кое-какими преимуществами перед простыми смертными, но в целом они не счастливее их.

Умники — это по сути особый этнос, существенно отличающийся от «основного» народа в языке, образе жизни, воззрениях на мир и склонный заводить контакты преимущественно среди «своих». Умник-европеец наверняка ближе к умнику-китайцу, чем к своему отечественному дураку: духовное родство оказывается сильнее родства по крови.

Умный человек не способен к длительному однообразному труду, не требующему усилий интеллекта. Он изнывает от такой работы, начинает искать способы от нее уклониться, или сделать ее ненужной, или как-то рационализировать. В общем, копает под начальство и разлагает коллектив. Умному очень неприятно нисходить до уровня мышления дураков. Кроме того, ему трудно воспроизводить дурацкую манеру мышления: до чего дурак додумывается сразу, то умному дается лишь после того, как он представит себя дураком и войдет в эту роль. Поэтому большим умникам трудно работать журналистами в массовых газетах и ведущими в популярных телепередачах.

Башковитому чаще, чем недоумку, приходится лгать. Он вынужден скрывать свое интеллектуальное превосходство — как скрывают уродство или неприятную деталь биографии. Можно сказать: умный человек — это человек лживый. Он лжет ради самосохранения, а не ради какой-то дополнительной выгоды.

генерал Гамелен

Умник нередко характеризуется пониженной способностью к деятельнсти. Жюль Ромэн пишет о генерале Гамелене, командовавшем сухопутными силами Франции в 1940 году, одном из главных виновников поражения ее в войне с Германией: «Он принадлежал к числу тех людей, чья интеллектуальная сила плохо координирует с их способностью действовать. Связующий ток между этими двумя способностями или полностью отсутствует, или очень слаб. Чем объясняется этот недостаток внутренней передачи? Прежде всего значительным недостатком воли: у таких людей нет волевого и действенного стремления к тому, что является предметом их размышлений. Но, кроме того, это еще является результатом страха перед самим действием и последствиями, которые оно может вызвать.» («Тайна Гамелена» в книге «О тех, кто предал Францию», М.,1940, стр. 367). Возможно, интеллект развивается в ущерб воле. Возможно — как компенсация отсутствия воли. (И наоборот: развитие воли — в ущерб интеллекту или как компенсация его отсутствия). Очень эффективными бывают пары из волевого деятеля и слабовольного мыслителя — при главенстве волевого. Таким образом получается, что умного, но не волевого человека, (а большинство умников, по-видимому, таковы) ставить начальником не следует, а волевого, но не очень умного можно делать начальником лишь в том случае, если он сознает свою интеллектуальную ущербность и охотно прислушивается к более башковитым.

Умный не всегда действует оптимально: на качественное решение всех проблем, возникающих перед людьми, не хватит никакого ума. Умный нередко действует даже менее эффективно, чем дурак. Происходит это по следующей причине. Дурак склонен поступать стандартно — как все дураки. Дурацкие стандарты сложились в результате «естественного отбора» и вполне обеспечивают кое-какое благополучие если не каждому дураку в отдельности, то хотя бы дураку среднестатистическому — конечно, если сохраняются условия, в которых эти стандарты складывались. Умный не знает дурацких стандартов, или не доверяет им, или брезгует ими. Он действует по-своему — и нередко получает худший результат, чем если бы скопировал дурака. Как действует дурак? Так же …

  • как действуют другие дураки рядом с ним;
  • как рекомендуют известные ему дурацкие правила;
  • как советует или показывает личным примером некий дурацкий авторитет;
  • как хочется, наобум (то есть как подсказывает дурацкая интуиция или как приятнее).

Как действует умный?:

  • как некий другой умник — авторитет среди умников, отвергаемый обществом;
  • как рекомендует некое неизвестное дуракам правило, изложенное в умной книге;
  • противоположно дуракам — из приятного чувства противоречия;
  • как указывают его собственные соображения;
  • как дурак.

Умный превосходит дурака в способности к индивидуальной адаптации, но в постоянных простых условиях эта способность оказывается бесполезной, а в коллективной адаптации дураки нередко оказываются успешнее умных, потому что, используя метод грубых проб и платя за информацию трупами своих собратьев, они могут наталкиваться на решения, до которых ни за что не удалось бы добраться путем рассуждений, наблюдений и осторожных экспериментов.

Здравомыслие — далеко не то же, что и ум.

Здравомыслящим может быть и дурак — если он правильно воспитан и к тому же старается. Качество, противоположное здравомыслию, — абсурдизм. Он бывает двух разновидностей:

  1. цветущий, самодовольный, можно сказать, адекватный абсурдной среде обитания своего носителя;
  2. болезненный, отторгаемый средой.

Из-за обильной интеллектуальной активности дураков имеет место некоторая сложность с терминами, выражающими качества ума. Формально «здравомыслию» надо бы противопоставить «сумасшествие», но «сумасшествие» — синоним «психической болезни», а «психическая болезнь» может включать в себя не только повреждение мышления — «ума» (но наверняка всегда хотя бы немного задевает и мышление — или отражается на нем). В то же время абсурдист может быть психически вполне нормальным человеком, всего лишь усвоившим ущербные мыслительные парадигмы и/или ущербные обобщенные представления. Пребывая в искусственной «противоестественной» среде, он даже может ей вполне соответствовать своими представлениями и навыкам.

Блез Паскаль

Здравомыслие — это адекватность реалиям. Но реалиям здравым, естественным. В мире сумасшедших здравомыслие делает человека неадекватным. «Люди безумны, и это столь общее правило, что не быть безумцем было бы тоже своего рода безумием.» (Блез Паскаль. «Мысли», 414).

Ум располагает к здравомыслию, но не гарантирует его.

Давид Юм

Давид Юм

Сказать, что в мире мало мудрых людей, — значит фактически ничего не сказать, ибо только из-за их редкости они и заслуживают указанное название.

Давид Юм «О достоинстве и низменности человеческой природы» 

Мудрость — это высокая степень здравомыслия. Она вовсе не требует могучего ума. Более того, она отчасти является его альтернативой. Если ум проявляется в способности решать проблемы, то мудрость — в способности от них уклоняться. Результат в обоих случаях одинаковый. Дурак быть мудрым не может: для уклонения от проблем нужна некоторая интеллектуальная гибкость. Можно считать, что мудрость — это особое состояние, особая настроенность ума.

Гений — не обязательно умный человек. У гения обычно некоторые психические механизмы оказываются особо развитыми в ущерб остальным компонентам психики. Среди гениев есть «гении интеллекта». Но они не составляют основной массы гениев. Обычно даже интеллектуальный гений проявляет свои выдающиеся качества только в какой-нибудь узкой области, а за ее пределами он является рядовым дураком, к тому же непрактичным, то есть хуже среднего недоумка.

Ч. Ломброзо («Гениальность и помешательство», гл. II): «Те из гениальных людей, которые наблюдали за собою, говорят, что под влиянием вдохновения они испытывают какое-то невыразимо-приятное лихорадочное состояние, во время которого мысли невольно родятся в их уме и брызжут сами собою… Но как только прошел момент экстаза, возбуждения, гений превращается в обыкновенного человека или падает еще ниже, так как отсутствие равномерности есть один из признаков гениальной натуры.» «Великие гении не могут иногда усвоить понятий, доступных самым дюжинным умам.»

Артур Шопенгауэр («Мир как воля и представление», глава «О гениальности»): «Гений — интеллект, изменивший своему назначению.» «Даже самый рассудительный и разумный человек, которого можно было бы, пожалуй, даже назвать мудрым, очень отличается от гения именно тем, что его интеллект направлен на практические дела, занят выбором наилучших целей и средств, поэтому остается на службе воле.» «Напротив, перед гениальным человеком в его объективном восприятии явление мира парит как нечто ему чуждое, как предмет созерцания… В этом пункте сосредоточена разница между способностью к делам и способностью к творчеству.» Человек с гениальным складом ума не обязательно сотворяет что-нибудь гениальное — он лишь более других расположен к этому. Если ему не удается создать что-нибудь сверхполезное, то получается, что неприятностей от него — как от гения, а пользы — как от обычного дурака. Нередко гений бывает дураку понятнее, чем умник. Дураки восхищаются гениями: считают их сверхчеловеками. Вообще, «гений» — понятие дурацкое. Для умного человека это уродец, вроде него самого. Дураки коверкают гениям жизнь своим поклонением: обычно чем «признаннее» живой гений, тем извращеннее его социальное окружение, следовательно, тем более искажена его психика и тем опаснее его гениальный «продукт».

Гениальность и ум плохо совмещаются — возможно, потому что претендуют на одни и те же мозговые ресурсы. Гении создают культуру для дураков. Умных в этой культуре многое раздражает иррациональностью и оглупляющим воздействием.

***

В общем, надо различать следующие понятия:

  • интеллектуал, интеллигент — человек, занятый умственным трудом; в целом может быть дураком, но хорошо справляться с интеллектуальными задачами некоторых простых типов;
  • интеллектуальный гений — человек с несбалансированной психикой: с переразвитой способностью к решению некоторого класса интеллектуальных задач, развившейся в ущерб другим психическим способностям;
  • умник — человек с повышенной способностью к разнообразным интеллектуальным действиям;
  • мудрец — умник, нахватавшийся кое-каких практических знаний, осознавший свое специфическое место в мире и приспособившийся к нему.

Особое почтение уму в нынешней массовой культуре — неоправданное, извращенное: интеллект не более заслуживает почтения, чем желудок, почки или бицепсы. Он — вовсе не главное качество личности, а лишь необязательный придаток к куску живого мяса. Подавляющее большинство процессов в организме протекает без малейшего участия интеллекта. Культ ума имеет довольно твердые позиции в современном мире, потому что связан с культом науки и культом прогресса, а последние обусловлены сутью западного общества, обреченного на постоянное обновление и расширение разнообразия продукции (от которой слишком часто бывает больше вреда, чем пользы).

Культ воли гораздо менее влиятелен. Из его идеологов заметен прежде всего Фридрих Ницше. Налицо противоречие: энергичные дураки занимают в обществе большинство руководящих позиций, но главенствует почему-то не культ энергичных дураков (культ воли), а культ умников (культ разума). В характеристике почти каждого великого деятеля выделяют не только «волю к победе», неутомимость, энергию, но прежде всего «выдающийся ум». Правда, не так-то легко бывает уточнить, какой частью своих достижений этот деятель обязан советчикам и случаю. Может, все-таки имеет место возвеличение не всяких умников, а только энергичных? Так сказать, объединение двух культов, в котором одна из двух ценностей имеет небольшой перевес?

Более правдоподобным представляется следующее объяснение. В культе ума допускается элемент культа силы лишь для маскировки. Культ ума является массовым, культ силы — тайным. Умники — эксплуатируемая часть общества. Пусть массы стремятся быть умными, а также пусть обвиняют умников в нерешении общественных проблем. Если же пропагандировать культ силы, то виноватыми станут власть имущие, и, кроме того, у них появится слишком много конкурентов. Соотношение между двумя указанными культами является отчасти продуктом стихийной эволюции «западного» общества, отчасти результатом воплощения различных замыслов, которые разработали отдельные умники, хорошо устроившиеся при начальствующих энергичных дураках.

Интеллектуалы — люди, зарабатывающие интеллектуальным трудом. Дураков среди них меньше, чем в среднем, но все-таки много больше, чем хотелось бы. Слабости, приписываемые умникам, в действительности нередко относятся к дуракам-интеллектуалам.

А. Зиновьев пишет: «Если бы интеллектуалы заняли место руководителей общества, стало бы много хуже, ибо у них нет чувства реальности, здравого смысла. Для них их словеса важнее реальных законов и тенденций общественных процессов. Психологический принцип интеллектуалов таков: мы могли бы организовать все наилучшим образом, но нам не дают. А фактическое положение таково: они могли бы организовать жизнь наилучшим образом лишь при наличии условий, которые практически неосуществимы, и потому они не способны действовать даже на уровне презираемых ими лидеров общества. Фактические руководители подчиняются потоку жизни, и потому они хоть что-то делают. Интеллектуалы недовольны тем, что поток жизни им неподвластен. Они его считают неправильным. Они опасны, ибо выглядят умными, будучи на самом деле профессионально изощренными глупцами.» («Гомо советикус»)

Глупцы все, кто глупцами кажутся, и половина тех, кто не кажутся. Б. Грасиан. «Карманный оракул» (аф. 201). 

Грасиан не совсем прав, а может, слишком требователен. Думается, что иногда и умники выглядят глупцами — если им случается ошибиться или если они маскируются под дураков.

*** При поверхностном общении можно легко имитировать ум, особенно перед дураками, из-за чего умные как социальная группа постоянно дискредитируются псевдоумниками. Вот способы, какими глупость сходит за ум:

  • многозначительная молчаливость;
  • повторение чужих умных мыслей;
  • случайное попадание «в точку»;
  • пререкания с дураками;
  • успех в какой-либо узкой области;
  • симпатичность;
  • энергичность;
  • многознание;
  • красноречивость;
  • заумность речи;
  • остроумие;
  • хитрость.

Подлинный умник обычно скрывает свою особенность, фальшивый же ищет признания. Сама внешность псевдоумника нередко свидетельствует, что это человек необычный. Во всяком обществе у псевдоинтеллектуалов есть свой способ выделиться — костюмом, прической, манерами. Псевдоумник читает философов и говорит мудро. Правда девять десятых философии — философия дураков: вульгаризации, шарлатанство, бред.

Умных часто путают с «начитанными». Между тем, еще Гераклит сказал: «Многознание уму не научит». Хуже того: многознание мешает думать. Чем больше застрянет в голове чужих сомнительных мыслей, тем меньше места останется для своих. К тому же в толстые книги вмещается много глупостей: чем толще получается книга, тем труднее обеспечить ей высокое качество.

Остроумие — далеко не признак ума. Это всего лишь языковый фокус, основанный на нескольких простых навыках. Обычное средство развлечения и самоутверждения в среде продвинутых дураков. Оно очень кстати при общении с дураками, но его обладатель сам оказывается похож на вышесреднего дурака. При желании можно быстро развить в себе остроумие, но башковитых оно обычно не привлекает, так как они и без него чрезмерно оригинальны. Острословие обычно формируется у людей, у которых много праздного общения и мало ценных мыслей. Остроумность — своеобразие формы, но не содержания высказываний. Хуже того, стремление говорить остротами отвлекает от работы над содержанием: одно дело, когда что-то само собой приходится «к слову», другое — когда внимание направлено на то, чтобы что-то ввернуть что-то «к слову» в каждое предложение.

«Ум, в общепринятом значении этого слова, имеет много общего с остроумием, однако не означает в точности того же, ибо термин ‘умный человек’ никогда не истолковывается как уничижительный, тогда как ‘остряк’ подчас звучит иронически.» (Вольтер «Философский словарь» / «Ум, остроумие»)

Достаточно надежным показателем того, что остроумие — не показатель ума, является обилие остроумных личностей, особенно в среде молодежи: «У нас шагу нельзя ступить, чтобы не наткнуться на глупого острослова: куда ни глянь, всюду ползают эти насекомые. (Жан де Лабрюйер. «Характеры»)

***

Хитрость — тоже не свидетельство развития интеллекта. Это вообще не интеллектуальное качество. Это лишь готовность человека совершать подлости и подозревать подлые намерения у других. Правда, ум облегчает и то, и другое, но можно быть очень хитрым, оставаясь дураком из дураков.

Дурак, из упрямства противоречащий другим дуракам, тоже может на первый взгляд сойти за умного.

Когда человек вследствие преклонного возраста перестает быть умным, у него остаются привычки и воззрения, закрепившиеся в его лучшие времена. Ребенок, растущий в семье умника, перенимает его образ жизни и оценки, хотя может не развить в себе мощного мыслительного аппарата. В обоих случаях получается «умная» оболочка без «умного» содержания. Иногда бывает хорошо, что есть хотя бы это. Иногда оболочка вводит в огорчительное заблуждение.

На Западе модно выяснять уровень развития своего интеллекта — так называемый индекс IQ (Intellect Quality — «качество интеллекта»). Во многих случаях этот индекс учитывают и при найме на работу. Между тем, результаты тестирования могут зависеть и от следующего:

  • от текущего состояния психики (которое, в свою очередь, определяется временем, прошедшим после принятия пищи, периодом суток, погодой и т. д.);
  • от того, тренировался ли испытуемый на похожих задачах;
  • от степени соответствия профессиональной специализации испытуемого характеру теста.

Далее, надо заметить, что интеллект не является главным психическим качеством, определяющим ценность специалиста. Весьма значимы воля, память, знания, навыки, психическая выносливость, психическая устойчивость, моральные установки. Причем они должны быть хороши не по отдельности, а в отлаженном взаимодействии между собой. Чем же тех, кто предлагают IQ, не устраивают в качестве интегрирующей характеристики интеллекта (или психики в целом), скажем, средний балл школьного (или вузовского) аттестата, послужной список, количество публикаций? Наверное, тем, что на определении IQ можно дополнительно зарабатывать. IQ — порождение западного образа жизни, характеризующегося склонностью людей делать деньги на чем только можно, в том числе не гнушаться эксплуатацией человеческих слабостей. Интеллектуальные тесты существуют для дураков, страдающих завышенной самооценкой, и для неудачников, нуждающихся в утешении, надежде, улучшении имиджа. Действительно умный человек вряд ли будет стремиться к выяснению своего IQ — разве что его к этому принудят дураки.

Дураки — это большинство человечества. Это и есть нормальные люди. Слово «дурак» вовсе не является обозначением представителя интеллектуально недоразвитого меньшинства. Для представителей этого меньшинства есть другие слова: «олигофрен», «дебил», «идиот», «имбецил», отставший в развитии. Было бы некорректным с научной точки зрения делить всех людей на две части — на тех, кто поумнее, и тех, кто поглупее: между умным и дураком имеют место не столько количественные различия, сколько качественные. Быть умным — значит обладать особой парадигмой мышления, исповедовать особую философию.

Еще один вариант деления общества (более удобный в пропагандистском отношении): умные, среднего ума, дураки. В этом случае дураками называются только очень большие дураки. Но наиболее правильным представляется такой вариант: умные, дураки, олигофрены, дебилы, идиоты. Кстати, дураки при таком подходе оказываются в престижной половине шкалы.

*** Обычно дурак не любит читать. Он и так все знает. А чего он не знает, того и не надо знать. Зато дурак любит афоризмы. «Не учите меня жить — лучше помогите материально». «Кто не рискует, тот не пьет шампанского», «В кругу друзей хлебальником не щелкай» и т. д. Дурак полагает, что следование афоризмам рационализирует его поведение. Через афоризмы он пытается паразитировать на умниках, но чаще попадает на таких же дураков, как сам.

*** Бывает дурак читающий. Правда, нельзя сказать, что он однозначно лучше, чем дурак нечитающий. Если умник обычно покупает только одну газету (а то и не читает газет вовсе), то дурак берет их сразу две или три и потом пялится в них с серьезным видом, воображая себя аналитиком. Особенно любит дурак разгадывать в газетах кроссворды: его радует, что проблемки одна за другой легко поддаются натиску его могучего ума. Среди любимейших тем разговоров у дурака — тема спорта. Собственно, спорт существует как раз для дураков. У дурака почти наверняка есть какое-нибудь хобби: охота, рыбалка, в крайнем случае игра в домино с соседями. Энергичный дурак — домашний мастер на все поганые руки: он то сверлит дырки, то стучит молотком. То крушит стену, то воняет краской. Едва вселившись в новое жилище, он начинает его переделывать, изводя шумом соседей — если они не такие же энергичные дураки, как он сам. Для энергичных же дураков такой шум — как возбуждающая музыка: они тотчас вспоминают, что и сами могут что-нибудь посверлить или попилить, и вскоре откликаются собрату визгом дрели или пилы.

***

В среднем психика дурака гармоничнее, чем психика умного. Это обусловлено тем, что обычно ум развивается как компенсация какого-то психотравмирующего дефекта. И умники, и дураки в значительной степени эксплуатируют чужие идеи — только отбор этих идей они проводят по-разному. Дураки нередко заимствуют умные мысли, но интерпретируют их превратно и встраивают в свою дурацкую систему воззрений дурацким образом, так что и мысли эти дискредитируются, и дурацкая система страдает. Дурак руководствуется не личными соображениями, а накопленным стадным опытом. «Все так делают» (вариант: «Так никто не делает») — самый весомый аргумент для дурака.

Надо заметить, на поведение человека влияют следующие внутренние факторы:

  • цели,
  • ценности,
  • правила,
  • навыки,
  • самооценка,
  • образцы для подражания,
  • знания об устройстве природы, общества, личности.

Если эти факторы сформировать у дурака надлежащим образом, он будет во многих ситуациях вести себя как умный.

Адаптировавшийся к неким постоянным условиям дурак действует весьма эффективно. Дурак всегда прав. Он нечувствителен к доводам, но любит спорить. Он знает, что «в споре рождается истина». У дураков своя особая истина — та, которая рождается в споре. Чтобы переубедить дурака, надо влезть к нему в подсознание — минуя его дурацкий интеллект. Иными словами, дураку надо понемногу внушать. Кстати, телевидение, газеты и радио как раз этой цели и служат. Типичный дурак уважает ученость, силу, власть. Уважать — привилегия дураков. Это умники копают под авторитеты, расшатывают основы, заставляют мир изменяться и делают его непонятным для простых людей.

Дураки ошибаются редко. Причина этого, во-первых, в том, что умники не доверяют им решать сложные проблемы, а сами дураки таких проблем не замечают (их мир устроен просто, а если что-то в нем не получается, этому находится простое объяснение). Во-вторых, в том, что ни они, ни окружающие их дураки не в состоянии заметить ошибку, а дотошных умников на всех дураков не хватает. В-третьих, в том, что, обнаруживая неладное в результатах своих действий, дураки стараются уверить себя, что все идет нормально. Когда последствия ошибки становятся слишком очевидны, дурак заявляет: «Ну, это случайность. Все равно я действовал правильно.» Ошибаться (и копаться в своих и чужих ошибках) — удел башковитых.

Презрительные синонимы слову «дурак»: недоумок, простак, средний человек, кретин, тупица, пришибленный, тугодум, тормоз, тормознутый, болван, пень, валенок, осел, козел, недоразвитый, ущербный, безмозглый, слабый (обиженный, обделенный) умом, бестолковый, бестолочь, недоделанный, остолоп, серость, посредственность.

Эвфемизмы слову «дурак»: наивный, неопытный, простой, слишком честный (!), прямолинейный, прямодушный, среднего ума, обыватель, человек толпы, нормальный человек.

Один из признаков дурака — негибкость, неадаптируемость поведения, верность «принципам». Особенно неохотно такой дурак приспосабливается к другим дуракам. А зачем ему меняться? Ведь он «хороший» и так! От непрерывных конфликтов с окружением спасает его только то, что у других дураков обычно такие же «принципы», такие же «взгляды». Но когда сталкиваются разнополюсные дураки, дело безнадежное: будут бесконечные споры, а может, скандалы и драки. Некоторые дураки считаются среди дураков умными. А настоящие умные считаются среди них сумасшедшими. У человека думающего внимание чаще направлено «внутрь», на собственные мысли; у того же, кто думать не любит, — на что-нибудь внешнее. Поэтому дураки так любят трогать, брать и ковырять разные вещи, копаться в носу, лузгать семечки, жевать жвачку и т. д. Им просто бывает нечем себя занять. Дураки всегда находят, о чем поговорить; умные нередко мучительно ищут тему для разговора, чтобы он не иссяк прежде, чем допускает приличие. Дураки любят пошуметь, умники предпочитают тишину. Вызвано это, тем что дураки любят самоутверждаться через шум, а умники часто страдают неврастенией. Когда дураку удается производить громкие звуки, ему представляется, что он не такая уж малая песчинка во вселенной, раз заставляет вибрировать всё окружающее пространство.

Дурака можно хоть десять раз обманывать посредством одного и того же трюка. Происходит это следующим образом. Дурак либо не узнаёт старого трюка, либо узнаёт его, но при этом думает: не могут же они считать меня таким дураком, чтобы объегорить второй (третий и т. д.) раз на одном и том же. Бывает, он надеется переиграть обманщиков. Бывает, он понимает, что идет в западню, но ничего с собой поделать не может — из-за чувства стадности, к примеру.

Дурак легко усваивает чужое мнение, если оно находит в нем незанятое место. Это мнение становится для дурака единственно правильным. Если впоследствии он встречает какое-то другое мнение по тому же предмету, он относится к этому другому мнению высоко- мерно, какое бы оно ни было. Кто раньше вдует ему в уши свою «истину», тот и прав. Если дурак лично соприкасается разок с каким-либо известным деятелем или неким образом оказывается с ним рядом и деятель не успевает ему никак явно навредить, дурак начинает считать себя близким этому деятелю человеком и гордиться фактом контакта или почти контакта с ним. Убедить такого недоумка в ущербности его любимого прохиндея потом оказывается очень даже затруднительно. Кстати, на этом эффекте основывается известный политический прием, именуемый «встречей с избирателями». Чем больше дураков потрясет руку политика или просто постоит рядом с ним минуту в толпе, тем больше у него накопится яростных приверженцев, будь он хоть последним негодяем или таким же дураком, как они.

Если дурак занимаемся посильным делом и не берется судить о вещах, какие понять ему не дано, то нет милее и надежнее человека. Предсказуем — значит, не опасен. Если же дурак не нашел своего места под солнцем, он причиняет много хлопот и умникам, и другим дуракам. Как говорится, даже испорченные часы два раза в сутки показывают правильное время. Аналогично и дуракам иногда удается в сложных ситуациях угадывать правильный ход.

Если человек дурак, то это надолго. Ему можно привить какую-то умную идею, и он начнет высказывать ее, как умный, но следующая умная идея станет для него новым камнем преткновения. Особенно неприятен дурак-специалист, отличившийся на какой- нибудь интеллектуальной работе, требующей в основном памяти и усидчивости: во-первых, в нем появляется неимоверная уверенность в себе, а во вторых, скудные ресурсы его мозга оказываются сосредоточенными на узком круге проблем, и мало что остается на прочее, из-за чего интеллектуальное убожество этого дурака только усугубляется.

Безобидный удачливый дурак — положительный герой народных сказок и литературы вообще. В русских сказках он так и зовется: Иван-дурак. Если умники довольно разнообразны по складу мозгов, то дураки очень похожи один на другого. Дурак предсказуем. Дурак изучен психологией, социологией, педагогикой и т. д. вдоль и поперек. Можно считать, что эти науки — о дураках. Поскольку дураки составляют в обществе подавляющее большинство, считайте других дураками — и вы, скорее всего, не ошибетесь!

Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное. Матф. (5:3) 

Дураки бывают «сильные духом» и «слабые (нищие) духом». Это два существенно различающихся семейства дураков.

«Нищий духом» — это дурак со скудными желаниями и недоразвитой эмоционально-волевой «сферой». Тихий недоумок.

В основе комедийной драматургии и России, и Франции всегда стоял маленький гоголевский человек-наивный, простоватый и ужасно обаятельный. Он мог быть инспектором полиции или журналистом — кем угодно, неизменным оставался комизм ситуаций, в которые он попадал благодаря своей необычности, и некий философский подтекст, благодаря которому сюжет надолго оставался в памяти, а трогательные лица персонажей запоминались. «Ужин дураков» — именно такая пьеса . При всей видимой легкости и комичности она напоминает басню Лафонтена. В финале зритель задумывается над извечными вопросами бытия: как жить, что главное в жизни, что есть добро, куда мы движемся?

Дураки энергичные, самоуверенные — это дураки самые неприятные и опасные. Дурость кругами расходится от них по остальной массе.

Иной дурак прислушался бы и к умному, но когда рядом горластый и понятный «свой», умному делать нечего. Энергичные дураки иногда производят впечатление умных людей — потому что выучиваются много и складно говорить и запоминают много разных идеек.

Дураки бывают легкие и тяжелые. Легкий дурак открыт, влияем, незлоблив. Тяжелый дурак упрям, агрессивен, себе на уме (а сколько того ума!). К счастью, избыток психической энергии не всегда приводит к развитию самоуверенности и упрямства. Энергичные легкие дураки — лучшие исполнители для несложных дел и вполне терпимые начальники.

Встречаются выдающиеся дураки. Это не самые глупые, а те, кто в наиболее яркой форме воплощают дурацкий стиль мышления и успевают сделать за свою жизнь много дурацких дел.

Мир дураков черно-белый, стабильный, понятный. Людей они делят на «хороших» и «плохих». «Хороших» они любят больше, чем те заслуживают, «плохих» ненавидят сильнее, чем стоило бы. Есть образованные дураки, усвоившие, что правильным иногда бывает не «черное», не «белое», а «среднее». То, что правильным может быть еще и «полосатое», и «в крапинку», и пр. — для них уже слишком сложно.

Все сущее у дурака разделяется на то, что он знает, и то, что и знать не хочет. Он знает, что он всё знает. Он знает всё, что ему нужно. Но это касается обобщенных, теоретических представлений. В отношении же бытовых мелочей дурак весьма любопытен. Умный может смириться со своим незнанием и спокойно жить в мире, который он понимает слабо. Не таков дурак: он либо думает, что знает, либо впадает в отчаяние.

***

Нижеследующие соображения являются очевидными для умников и органически неприемлемыми для дураков и таким образом, можно сказать, прочерчивают границу между этими двумя типами личностей:

  1. То, что сегодня считается истинным, завтра может оказаться ложным, и наоборот. Если какая-то точка зрения широко признана, это еще не значит, что она правильная. То, что хвалят по телевизору и в газетах, может в действительности быть плохим, то, что ругают, — хорошим. Любимец народа может на самом деле оказаться негодяем, враг народа — хорошим человеком.
  2. Даже если вы в чем-то абсолютно уверены, ваше мнение все равно может оказаться ошибочным.
  3. В хорошем может быть что-то плохое, в плохом — хорошее.
  4. Если что-то сначала хвалят, а потом ругают, или наоборот, это что-то может оставаться неизменно хорошим, или неизменно плохим, или никаким. То, что хорошо для одной ситуации, может оказаться плохим для другой, и наоборот.
  5. Новое не всегда лучшее, не всегда нужное.
  6. Быть подолгу счастливым — вредно. Умеренные неприятности идут на пользу. Жизнь — борьба: за блага и за справедливость надо сражаться. Проблемы есть у всех, но не все о них говорят. Кто не в состоянии справляться со своими проблемами, тому удел — вымирание.
  7. Бога может и не быть, ученые склонны ошибаться, ложь бывает во благо, истина и справедливость всегда в дефиците, но со всем этим вполне можно жить.

Ум — не самое важное качество для выживания, для успеха в жизни. Здоровье, внешность, мускульная сила, психическая энергия, память — обычно важнее. Любой дурак, который узко специализируется в некоторой профессии, оказывается в своей области более эффективным, чем умник, который хватается за многое.

У дураков главным показателем ума считается успех в карьере. При этом удачу и «объективные» факторы они в расчет не принимают. Тем не менее, для оправдания собственного неуспеха они же нередко заявляют: «Дуракам везет». Дураку карьеру делать легче: кругом такие же дураки; они понимают его, он — их. Они не раздражают друг друга, не сторонятся один одного. Во всяком коллективе дурак находит единомышленников и чувствует душевный комфорт.

Умный же почти всегда аутсайдер. Жизненный успех дураков нередко объясняется их более широкими, чем у башковитых, дружескими связями. Умным вообще трудно дружить.

Эразм («Похвала глупости»): «… в их сердце не бывает дружбы, а если и бывает, то какая-то пасмурная, лишенная всякой приятности, распространяющаяся лишь на немногих, ибо большинство людей глупы и всякий дурачится на свой лад, а сближение возможно только с себе подобными.»

О том же у Шопенгауэра («Афоризмы …», гл. 5): «Лучшим средством проложить себе дорогу в жизни являются дружба и товарищи. Но большие способности делают нас гордыми и потому мало пригодными к тому, чтобы льстить тем, у кого эти способности ничтожны (…) Обратным образом влияет сознание небольших способностей; оно отлично уживается с приниженностью, общительностью, любезностью, уважением к дурному и доставляет, следовательно, друзей и покровителей.»

Дурак с удовольствием выполняет рутинную работу и не покушается на систему. Его исполнительность замечает другой дурак — начальник — и повышает в должности. Умного же рутина вгоняет в тоску. Он начинает искать радикальные решения и раздражать тем самым свое руководство. Умных людей в обществе меньше, чем руководящих должностей. Кроме того, не всех умных тянет в руководители. Поэтому в среде начальников умные оказываются в меньшинстве, и «серое» большинство вытесняет их оттуда.

Умному трудно быть вождем у дураков. Дураки с этой ролью справляются лучше. Нередкое явление — энергичный дурак, имеющий многие положительные качества, кроме ума. Такие и верховодят.

Дураки глумятся над умниками задаванием дурацкого вопроса: «Если умный — почему не богатый?» Между тем, башковитые обычно не богаты по следующим причинам:

  1. интеллект развивается в ущерб воле, а без «воли к победе» обогатиться трудно;
  2. интеллектуальные занятия приносят удовлетворение и не оставляют времени для иных дел;
  3. умный находит способы неплохо устроить свою жизнь и при малых средствах;
  4. умный знает, что богатым быть вредно.

Не должно вызывать удивления то, что в житейском море нас треплют бури, нас, которым в наибольшей мере свойственно вызывать недовольство наихудших из людей. Боэций. «Утешение философией» (1.III). 

Умник далеко не всегда не вертит дураками, как хочет, хотя это ему иногда удается. На всякую сложную комбинацию нужны душевные силы, а где их взять? Организм истощен самокопанием, сопротивлением влиянию глупости, поиском великих истин. Зато дураки полнятся здоровьем и энергией.

Ларошфуко: «Умный человек нередко попадал бы в затруднительное положение, не будь он окружен дураками.»

Правда, еще чаще он попадает в затруднительное положение именно от того, что вокруг сплошь дураки. Умные в конфликте с миром, для дураков же мир прекрасен. Это ведь их мир. По сравнению с дураками, умные ведут довольно безрадостную жизнь. Умный страдает, если вынужден жить как дурак. А именно так ему жить приходится. Умному бывает не столько трудно, сколько противно приспосабливаться к дураку. Лучшая форма отношений с дураком — избегать его. Но это не всегда возможно.

Неудобство дурака — в его неспособности к компромиссам. У него все должно быть именно по-дурацки, а не как-нибудь иначе. Неприятие дураком компромиссов происходит из завышенной самооценки, неспособности предвидеть, оценивать, разрабатывать варианты. Некоторые поступки умного в глазах дурака выглядят глупостями. Дурак полагает, что слово «дурак» относится как раз к таким, как тот умный, которого он не понимает. Умным приходится тратить много сил на защиту от оболванивающей пропаганды, которой энергичные дураки пичкают дураков прочих.

Как дурак воспринимает умного? Тот у него — психически ненормальный, опасный, непонятный, хитрый, самоуверенный, ленивый, наивный, зазнайка, интриган, дурак (!). Положение особо умных в обществе сравнимо с положением особо высоких: кое-какие преимущества и множество неудобств.

Конечно, ущербность вполне может давать и некоторые преимущества. К примеру, у глухих развивается способность понимать речь по движению губ. Ум — скорее несчастье, чем благо. У Грибоедова: «Горе от ума!» У Екклесиаста (1:18): «Во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь» . Менделе Мойхер-Сфорим («Путешествие Вениамина Третьего», гл. 9): «Нельзя без горечи и сожаления читать о судьбах великих мыслителей мира сего, о том, как много страданий причинили им люди, ради которых они жертвовали всей своей жизнью и которых осчастливили полезными открытиями и достижениями ума своего. Мир, по сути дела, подобен ребенку, который любит держаться за маменькин передник, не отходя от него ни на шаг; ему нравится слушать старые глупые сказки, сто раз на дню повторяемые мамками и бабками; он уверен в том, что на свете нет ничего лучше его игрушек, что именно в них кроется вся и всяческая премудрость.» Уму иногда еще и завидуют — в придачу ко всем неприятностям, которые приносит переразвитость интеллекта.

Будучи враждебным миру дураков, ум почему-то в нем вроде бы как престижен. Объяснение может состоять в том, что престижен все-таки не ум: престижна меньшая глупость, которая зачастую очень на него похожа. Непонятное, непредсказуемое инстинктивно воспринимается как опасность. В мире дураков ум непредсказуем и непонятен… Умный ненавидит дурака за то, что тот отравляет ему жизнь. Дурак ненавидит умного за то, что тот кое в чем сильнее его. Умному все время приходится воевать за свою автономию, за отстраненность от мира дураков. Если уступить дураку пядь, он начнет воевать за следующую пядь. Бывает, умный конфликтует с дураком не потому, что не хочет уступать, а потому что у него лопнуло терпение. Обычно дурак не замечает, что травмирует умного.

У умных много разных болючих мест. Тоньше — значит, уязвимее. Дураки в этом отношении прочнее. Жизнь умного полна опасностей. К примеру, умный знает, почему нельзя вешать книжную полку над кроватью и тем более класть на эту полку тяжелые вещи. А дураку это неведомо. Умного такая полка беспокоит, дурака — нет. Дураки живут в счастливом неведении и умирают неожиданно. Умные предвидят неприятности и начинают от них страдать еще до их наступления. Обитая среди дураков, умные невольно заражаются дурацкими идеями. Им все время приходится быть начеку и периодически устраивать себе «прочищение мозгов».

Эразм Роттердамский об умниках («Похвальное слово глупости»): «Ни себе самому, ни отечеству, ни своим близким не может быть он ни в чем полезен, ибо неискушен в самых обыкновенных делах и слишком далек от общепринятых мнений и всеми соблюдаемых обычаев. Из такого разлада с действительной жизнью и нравами неизбежно рождается ненависть ко всему окружающему, ибо в человеческом обществе все полно глупости. Все делается дураками и среди дураков. Ежели кто захочет один восстать против всей вселенной, я посоветую ему бежать в пустыню и там, в уединении, наслаждаться своей мудростью.»

‘Дурак’ — излюбленное слово, Когда дурак честит другого, Но между ними ни на грош Ни в чем различья не найдешь. Себастиан Брандт. «Мир дураков». 

«Дурак» — наверное, самое распространенное оскорбление. Вот как среди дураков ценится ум! (Впрочем, это только доказывает их глупость: нашли что ценить, ей богу.) Среди дураков есть сверхдураки — еще не олигофрены, но уже раздражающие своей простотой даже нормальных дураков. Этих особых недоумков иногда называют «круглыми дураками». Сверхдураки — своеобразные инвалиды (как и сверхумники, впрочем). Можно считать есть два варианта умственной неполноценности: когда слишком мало ума и когда слишком много. Ситуация такая же, как с другими портящими человека отклонениями: слишком мало подкожного жира или слишком много; слишком мало сахара в крови или слишком много. Над глупостью смеются нередко — но как правило над частными ее проявлениями, а не над феноменом в целом, ибо осуждение дураков — это покушение на замысел Божий.

Эразм («Похвала глупости»): «Хотя вообще люди относятся друг к другу отнюдь не одинаково, дурачков все любят как близких и родных, зовут в гости, балуют, ласкают, приходят к ним на помощь в беде; им позволяют безнаказанно говорить и делать что угодно. Никто не решится причинить им обиду, даже дикие звери их не трогают ради их простоты. Поистине они посвящены богам.»

Если можно смеяться над сверхдураками, значит, можно смеяться и над безногими, слепыми и пр. Если же считать, что смеяться над безногими и пр. плохо, то чем же сверхдураки хуже? (Правда, ущербность тела нередко является следствием неосторожного поведения, обусловленного ущербностью ума.) Одна из причин насмешек над глупостью — полагание, что насмешками можно принудить слишком больших дураков к развитию своих умственных способностей. Но это тоже глупость. Шанс поумнеть есть только у ребенка. Взрослый же может стать разве что немного здравомысленнее. Ну, и защитить свои мозги от деградации.

Дураков надо развлекать. Надо отнимать у них досуг, поскольку праздные дураки опасны для самих себя и для общества в целом. Поэтому для дураков придумывают спортивные и прочие забавы, которые якобы полезны для их здоровья и интеллекта. Они действительно бывают полезны, правда, в основном тем, что не оставляют времени для мордобоя, пьянства и т. п. По правде говоря, спортивные шоу не больше способствуют оздоровлению нации, чем петушиные бои или тараканьи бега. Если считать что спортивные шоу дают дуракам примеры для подражания, то ведь тараканьи и петушиные зрелища тоже способны вдохновлять: «Я хочу быть быстрым, как таракан», «Я хочу быть смелым, как петух». И т. д. В спортивных зрелищах эксплуатируют людей, а не петухов с тараканами, не столько потому, что спортсмены больше похожи на дураков, которые на них смотрят, сколько потому, что людей легче обучить разным трюкам.

Мысль о войне с дураками посещает время от времени всякого умного человека. Воевать можно со всеми дураками либо только с теми, кто не подчиняются здравомыслящим умникам. Надо заметить, многие дураки — очень милые люди в ситуациях, в которых не требуется проявлять мыслительные способности. Надо просто расставлять их на подходящие места и не слишком много с них требовать.

Противостояние умников и дураков существует тысячелетия. Иногда случаются обострения. У каждой стороны есть свои герои. Пролитие крови не нужно ни тем, ни другим, а горячится в основном зеленая молодежь — неопытные дураки и начинающие умники.

Можно выделять три уровня развития ума. На низшем уровне человек пробует воевать с дураками, на среднем он отказывается от этого, на высшем он решает сам выглядеть дураком.

Ларошфуко: «Поистине ловок тот, кто умеет скрывать свою ловкость.»

С дураками воевать бесполезно. Истреблять их — противоестественно. Повелевать ими — можно, но это не приносит облегчения. Дураков не сделать умнее. «Умное» общественное устройство им чуждо — непонятно, неудобно. Если их мир рационализировать, они взбунтуются и переделают в нем всё по-своему — по-дурацки. Война с дураками невозможна — потому что это была бы война с человечеством. И все же кто из умников хотя бы однажды не мечтал устроить дуракам Варфоломеевскую ночь?! Мечта эта согревает, дает силы терпеть дураков дальше.

Но давно уж речь ведется, Что лишь дурням клад дается, Ты ж хоть лоб себе разбей, Так не выбьешь двух рублей.

Петр Ершов. «Конек-горбунок».

Есть пословица: «Дуракам везет». Надо заметить, она несправедлива. Везет всем одинаково, но поскольку дураков больше, то большинство случайных счастливчиков оказывается дураками. Дураки по неведению рискуют больше умных и, устилая своими трупами путь к сокровищам, нередко прежде умных достигают успеха. О причинах своего выигрыша они делают нелепые утверждения или вовсе относят его на удачу. Где умный разглядит закономерность, там дураку видится лишь случайность. В этом другая причина мнения, что случай благосклонен к дуракам.

А. Шопенгауэр («Афоризмы житейской мудрости», гл. 2): «Очень часто и, по-видимому, справедливо утверждают, что весьма ограниченный в умственном отношении человек в сущности — самый счастливый, хотя никто и не позавидует такому счастью.»

Эразм («Похвала глупости»): «Счастье зависит не от самих вещей, но от того мнения, которое мы о них составили. Поэтому либо нет никакой разницы между мудрецами и дураками, либо положение дураков не в пример выгоднее. Во-первых, их счастье, покоящееся на обмане или самообмане, дается им гораздо дешевле, а во-вторых, они могут разделить свое счастье с большинством других людей.»

Но надо иметь в виду, что люди, слишком долго пребывающие в состоянии счастья, теряют осторожность, навыки борьбы за существование — и нередко гибнут вскоре от своей беспечности. Правда, умирают они счастливыми — быстро, неожиданно и небольно. К примеру, разбиваются пьяные на машине — дорогой и красивой. Умники же, осознавшие вредность счастья, легче переносят лишения, выпадающие им по вине дураков.

Для занятия наукой особого ума обычно не требуется: есть выверенные формальные технологии, для успешного применения которых нужна лишь аккуратность. Даже из неформальных методов дуракам кое-что дается вполне — к примеру, «метод научного тыка». Поэтому наука издревле пребывает в основном в руках дураков. Не-дурацкое почти не имеет в ней спроса. Дуракам оно непонятно и не нужно, а до умных оно не доходит по той причине, что все системы научной коммуникации настроены на миропонимание дураков. Наука ищет типичное. А в обществе типичны дураки. Поэтому так называемые «общественные науки» — это в основном науки о дураках. Социология — это главным образом социология дураков, психология — психология дураков, политология — политология дураков и т. п.

Шопенгауэр

Конечно, иногда и у дураков получается в науке что-нибудь не дурацкое: как правило, случайно. Нельзя утверждать, что в науке дураки — сплошь консерваторы, а умники — сплошь новаторы. Среди дураков новаторы встречаются довольно часто — и даже революционеры. Но их новаторство и даже их революционность либо стадные, скопированные, стандартные, опасные своей негибкостью, либо гениально нестандартные в узком рассмотрении, но не увязанные с разными обстоятельствами и потому нелепые или вредные. Если какая-нибудь недурацкая научная идея становится, вопреки всему, популярной, это вовсе не означает ее победное шествие: ее вульгаризуют, применят не к месту, «доработают» так, что автор непременно впадет в отчаяние, если к тому времени еще будет жив.

Шопенгауэр (Предисловие к книге «Мир как воля и представление»): «Мысли выдающихся умов не переносят фильтрации, совершаемой ординарными мыслителями. Рожденные за просторными, высокими, красиво очерченными лбами, под которыми сияют лучистые глаза, они теряют всякую силу и жизнь, теряют сходство с самими собой, когда их перемещают в тесную обитель, под низкую кровлю узких, сдавленных черепов с толстыми стенами, из-под которых всматриваются в окружающее тупые, направленные на личные интересы взоры.»

Рене Декарт

Очень часто мы видим, что те, кто никогда не утруждали себя науками, судят о встречающихся вещах гораздо более основательно и ясно, чем те, кто все свое время проводили в школах. Рене Декарт. «Рассуждение о методе» («Правило IV»). 

Система массового образования — это система воспроизводства дураков. Умные получаются вопреки данной системе, а не благодаря ей. Они — побочный продукт, брак или даже отходы. Массовое образование плодит массовых дураков, элитарное — элитарных. Можно иметь ум, не имея «высшего» образования. Но гораздо чаще наблюдается обратное. Специально выращивать умников значит уподобляться компрачикосам (см. книгу Виктора Гюго «Человек, который смеется») — средневековым преступникам, которые калечили детей, чтобы получать из них уродов для забавления вельмож.

Некоторые дураки одержимы творческим зудом и представляют собой личности вполне творческого склада, но на дурацком уровне. Продукты их творчества могут устроить лишь их самих и некоторых других дураков, тогда как основная слабодумающая масса все-таки тянется к более или менее качественным изделиям, как это ни странно. Если творческий дурак берется за что-нибудь посильное — к примеру, пробует сделать красивый стол — то получается обычно очень неплохо. Но если ему неймется сочинять романы или рисовать батальные картины, результат вызывает только жалость и досаду. Для таких дураков придумали название: «народные умельцы». Башковитые люди их ненавидят — за то, что те ставят их в неудобное положение: сказать об их творчестве правду — значит, обидеть, а лгать тоже не хочется. Кроме того, если лживо похвалить «народного умельца», возникнет другая сложность: придется либо разбираться, почему «не дают дороги таланту», либо проявлять «преступное безразличие к судьбе таланта» самому. А в придачу «талант» от похвалы — пусть и лживой — может прибавить в работе, и «шедевры» посыплются на вас, как блохи с ничейной собачки, которая вздумала почесаться у ваших ног.

Вундеркинды — это дети, рано проявившие свои способности и ставшие объектами экспериментов по ускоренному развитию. Каждый дурак мечтает родить вундеркинда (или сожалеет, что не родил). Суперчадо становится для родителей средством самоутверждения или даже источником доходов. Разновидность вундеркиндов — маленькие умники, особо преуспевшие в усвоении школьной программы. Взрослые обычно переводят таких детей из класса в класс раньше срока. В результате детство вундеркиндов проходит по ускоренной программе. Они выпадают из нормальной отлаженной системы человеческих отношений, пусть и дурацкой, и потому сталкиваются с дополнительными трудностями. Одни люди завидуют вундеркиндам и подстраивают им мелкие пакости, другие чрезмерно выражают им восхищение и тем самым портят им характер. В общем вундеркинды — малолетние жертвы дураков. А еще в книжках по психиатрии пишут, что ускоренное умственное развитие обычно имеет место у детей с шизоидными чертами характера. Вундеркиндов выращивают на забаву, как курьез, как подопытные существа. В большинстве случаев вундеркиндства имеет место всего лишь раннее развитие средних способностей, и большинство вундеркиндов в последующей жизни особыми достижениями не выделяется. (У Шопенгауэра в «Афоризмах …», гл. 6: «Ранние гении — вундеркинды, плоды тепличного воспитания, возбуждающие удивление в детском возрасте, — становятся впоследствии весьма заурядными по уму.») Но то, что ими перестают восхищаться, они принимают болезненно.

Лучшее, что могут сделать родители и учителя, заметив в ребенке особые способности — это нагрузить его дополнительно, сверх нормальной программы обучения, но ни в коем случае не ускорять прохождение этой программы, не помещать в особые условия в какой-нибудь спецшколе.

Культурный человек имеет познания, заимствованные от других, человек умный способен добывать их самостоятельно. Поэтому культурный дурак — обычное дело. Хуже того, массовая культура — это как раз культура для дураков. Правда, «немассовая культура» (так называемое «элитарное искусство» и пр.) — тоже дурацкая, но для дураков-интеллектуалов (заумность — разновидность глупости). В общем, дурацкой является культура в целом. Умные пытаются как-то от нее изолироваться или как-то находить в ней затесавшихся своих. Никакой собственной субкультуры они не создали, потому что всегда подлаживались под дураков: в лучшем случае пытались на них влиять, в худшем — просто им продавались. Кстати, встречаются дураки пишущие. Среди дураков даже есть свои великие писатели. Обычно это публицисты, строчащие на моральные или, наоборот, аморальные темы.

Дураки угодны Богу. Дурачок — «божий человек» (так раньше говорили на Руси). В Евангелии: «Блаженны нищие духом» (Матф. 5:3). Значит, умные — обиженные Господом. Еще говорят: «Глас народа — глас Божий.» А как же иначе? Бог дураков тоже должен быть дурак. Религия существует для дураков. Атеизм — тоже идеология дураков. Дураки-атеисты грызутся с дураками-верующими. Одни дураки почему-то уверены, что Бог есть, другие — почему-то уверены, что его нет. Дураки всегда в чем-нибудь уверены. Конечно, Бога, скорее всего, нет. А если и есть, то уж, во всяком случае, не такой дурак, каким его рисует Библия.

Если у газеты большой тираж, значит, она пишет для дураков. Вообще, умные — потребители невыгодные: их мало. Дураков гораздо больше. Какую бы ерунду ни предложили на торжище, найдется дурак, который ее купит. Массовое — значит, для дураков. Средства массовой информации не только рассчитаны на дураков, но и делают их: формируют себе потребителей.

А. Зиновьев в «Гомо советикус» пишет: «Наличие убеждений у человека есть признак интеллектуальной недоразвитости. Убеждения суть лишь компенсация за неспособность понять данное явление в его конкретности… Человек с убеждениями негибок, догматичен, зануден и, как правило, глуп.»

Умный полагает, что в чем-то ошибается. Он знает, что всякая истина относительна. Ни за одно свое предположение он не станет жертвовать жизнью. Дурак же — мученик за идею. Умный удерживается от радикальных политических действий не из трусости, а из-за уверенности, что завтра он сам или какой-нибудь другой умник опровергнет многое из его сегодняшних взглядов. Дурак же уверен в своей правоте. Он увлекает других дураков убежденностью и страстностью. Они вместе создают некое общественное движение и — «делают историю». Умные лучше понимают политику, но заправляют ею дураки. Всё у того же Зиновьева (и там же): «Интеллектуальный уровень любых массовых движений очень низок. Уровень вождей таких движений адекватен уровню масс, иначе вождем не станешь. Ум вождю нужен лишь для того, чтобы суметь превратиться в дурака, соответствующего массе дураков, и чтобы завоевать возможность говорить глупости с умным видом.»

Красивые люди обычно глупы, умные — некрасивы. Причина этого, во-первых, в редкости того и другого, во-вторых в том, что ум нередко развивается именно как компенсация недостатков внешности, в-третьих, в плохой скрещиваемости умных с красивыми: красивых раздражают уроды, умных — дураки. Дураки размножаются интенсивнее, чем умники — потому что … им легче найти «брачного партнера» (и выбор больше, и требования меньше); принимать меры против зачатия — это для них слишком сложно; качество воспитания детей их мало беспокоит.

Эразм («Похвала глупости»): «Почему-то нет удачи людям, приверженным мудрости, ни в одном из дел их, особливо же — в детях, как будто сама предусмотрительная природа заботится о том, чтобы болезнь мудрствования не распространялась слишком широко. Известно, что сын Цицерона был настоящим выродком, а мудрый Сократ имел детей, более похожих на мать, чем на отца, иными словами, как правильно заметил некто, настоящих дураков.»

Аристотель («Политика», кн. 1, II, 19): «Предполагается, что как от человека рождается человек, а от животного — животное, так и от хороших родителей — хороший; природа же зачастую стремится к этому, но достигнуть этого не может.»

К сказанному Эразмом и Аристотелем надо добавить некоторые уточнения. Возможно, дураки получаются у умных родителей и реже, чем у глупых, но на них больше обращают внимания. Кроме того, вполне может быть, что некоторые мудрые отцы явных простаков были в действительности не умниками, а псевдоумниками — энергичными, болтливыми, многознающими, остроумными, хитрыми дураками. Вот вероятные факторы, способствующие появлению глупых детей в семьях умных отцов:

  1. непреодоленное влияние глупой матери, других глупых родственников;
  2. чрезмерная занятость отца;
  3. всеобщая неприязнь к отцу, через «биоэнергетическое» воздействие подавляющая развитие ребенка;
  4. неврастения отца, приводящая его к поступкам, которые наносят значительные психические травмы ребенку;
  5. привычка ребенка полагаться на ум родителя;
  6. чрезмерная загруженность ребенка информацией, снижающая возможность самостоятельной мыслительной деятельности;
  7. чрезмерное благополучие условий жизни, достигнутое благодаря интеллектуальным способностям родителя.

Ум — в основном продукт неприятностей, а какой родитель желает неприятностей своему чаду?! Я за всю жизнь встретил только одного человека, который заявлял: если любишь своих детей — не оставь им ничего. Но даже у него это было всего лишь хорошим советом для других.

Виктор Суворов в книге «Аквариум» пишет об экзамене, который ему устроили в Главном разведывательном управлении Советской Армии: «Много позже я узнал, что тех, кто ответил правильно больше чем на 90 процентов вопросов, сюда не принимают. Очень умные не нужны.» Вот вам и разведка, «битва мозгов», славное поприще сиднеев рейли, рихардов зорге и рудольфов абелей. Но мотивы этих людей из «Аквариума» вполне понятны. Умного трудно обмануть пропагандой, зажечь простой идеей. От него всего можно ожидать. С ним хлопотно. Умный — плохой товарищ, плохой друг: он склонен подозревать пакости, он злопамятен. В общем, от него исходит много всяких опасностей и неудобств. Поэтому везде, где можно обойтись дураком, стараются дураком и обходиться. Даже умники. Советник вождя, «свободный художник» или преступник-одиночка — вот самые подходящие социальные роли для умного человека. На прочих ролях он чувствует себя слишком неуютно. А рядом с ним неуютно себя чувствуют дураки.

Люди, страдающие одинаковым тяжелым недостатком или одинаковой тяжелой болезнью, нередко объединяются. Есть общество слепых, общество диабетиков, ассоциация анонимных алкоголиков и т. п. Члены этих обществ обмениваются приемами выживания, поддерживают один другого, организуют коллективные акции. Аналогично следует поступать и умникам, но трудно представить, каким образом им это удастся. Какое бы учреждение для умников ни создавалось, оно либо разваливается, либо заполняется дураками. Причин тому много:

  • недолговечность и сомнительность ума;
  • индивидуализм, небщительность умников;
  • специализация умников, незначительность общих интересов;
  • моральная ущербность умников;
  • противодействие дураков;
  • нежелание умников осложнять отношения с дураками;
  • стремление умников маскироваться;
  • затруднительность отличения башковитых от псевдоумников и гениев; и т. п.

Приемлемый путь для умников — осознать свою ущербность, не высовываться, отыскать двух-трех себе подобных друзей и влачить понемногу существование, стараясь выжимать побольше из доступных маленьких радостей. Стремиться выглядеть таким, как все, и иногда пытаться тайно использовать свое небольшое преимущество. А если занеймется прослыть выдающейся личностью, то надо делать это сообразно понятиям дураков.

Эразм: «Истинно рассудителен тот, кто, будучи смертным, не стремится быть мудрее, чем подобает смертному, кто снисходительно разделяет недостатки толпы и вежливо заблуждается заодно с нею. Но ведь в этом и состоит глупость.»

Самые страшные обвинения уму — со стороны йогов. Некто Сатпрем в книге «Шри Ауробиндо, или Путешествие сознания» пишет: «Если способность думать — это замечательный дар, то СПОСОБНОСТЬ НЕ ДУМАТЬ — дар гораздо более великий.» Там же: «Ум все путает и искажает, потому что он полон желаний, страхов, предубеждений, и все, что он воспринимает, немедленно искажается тем или иным желанием.» «…ошибки всегда являются результатом вторжения ментального процесса: каждый раз, когда вмешивается ум, он затемняет все, разделяет и задерживает. В конце концов, после многих поражений, мы поймем раз и навсегда, что ум —это не орудие познания, а лишь организатор знания, (…) и что знание приходит из другого источника. Когда ум спокоен, все слова, речь, действие — приходят автоматически, с поразительной точностью и скоростью. Поистине, это иной, более светлый способ существования. Ибо нет ничего доступного уму, чего нельзя было бы сделать лучше при полной неподвижности ума и в безмолвии, свободном от мысли.» Но все-таки, думается (?), даже после такой авторитетной критики не следует полагать, что умники самостоятельно генерируют мысли, а дураки по преимуществу воспринимают их от «мировой души». По-видимому, дураки в большинстве своем так же, как и умники, вырабатывают свои мысли преимущественно сами, только мысли у них — дурацкие. Несмотря на то, что обладание умом дает некоторые преимущества, в целом следует признать, что ум — это вредное для организма извращение. Его невозможно исправить: надо ждать, пока пройдет само. Если бы это извращение не было иногда приятно, оно не усугублялось бы до такой степени, которую мы встречаем у некоторых личностей. Ум чувствителен подобно разверстой ране. Как рана реагирует на разные воздействия острее, чем здоровая кожа, так и ум заставляет переживать то, что для дураков остается неизвестным. Может, ум это болезнь, развивающаяся вследствие повреждения или врожденного дефекта защитных механизмов психики? Ум враждебен жизни. Разумный человек легко приходит к выводу, что мгновенная смерть без мучений — ничуть не хуже жизни, наполненной удовольствиями. Он живет лишь «на всякий случай» и не всегда может убедить себя поцепляться за жизнь еще немного. Ум — язва психики. Умный — значит, больной. Это инвалид. Для выживания ему нужны кое-какие льготы: дополнительная жилплощадь, дополнительный отпуск, прибавка к зарплате. Умному можно доверять только посильный труд (интеллектуальный, лучше надомный, подальше от дураков). Особо умных надо умиротворять, или изолировать, или убивать — как социально опасных. Дураки же — опора государства. Дураки — достояние нации. Родина любит своих дураков.

Русские:

Дурака учить — что мертвого лечить.

Бойся быка спереди, коня сзади, а дурака со всех сторон.

Дуракам везет.

Дуракам закон не писан.

Дураков и в церкви бьют.

Дураков работа любит.

Заставь дурака молиться, так он лоб расшибет.

Пошли дурного, за ним другого.

При дурной голове ногам покоя нет.

Услужливый дурак хуже врага.

Ночь на порог — дурак за работу.

Продолжение…

Латинские:

Asinus asinum fricet. Осел трется об осла.

Damnant quod non intelligunt. Осуждают то, что не понимают. (Квинтилиан)

Dum vitant stulti vitia, in contraria currunt. Если глупцы от порока бегут, то впадают в противный.

Fortuna nimium quem fovet, stultum facit. Кого любит удача, тот глупеет. (Публий Сир)

Morosoрhi moriones рessimi. Ученые глупцы — наихудшие.

Vitu рeria stultorum laus est. Осуждение глупцов — похвала.

Barba non facit рhilosoрhum. Борода не делает мудрым.

Incertus animus dimidium est saрientiae. Сомнение есть первый подступ к разуму. (Публий Сир)

Nullum magnum ingenium sine mixtura dementiae. Не бывало великого ума без примеси безумия. (Сенека)

Vir saрiens aequo animo injuriam fert. Умный равнодушно переносит несправедливость.

Raras fecit mixturas cum saрientia forma. Красота редко сочетается с мудростью. (Петроний)